Рать

Ратному сыну даровано всё. Есть у него, и суша, и море, и река. Река зовётся Ра или Волга. Так её отец наш назвал, как зовётся ветвь его власти. Русским словом она названа. Вол – это тюркское слово. Значит, оно и есть то самое место, откуда велено выйти отроду в дальний и ближний мир живого. Га – это тюркское слово, которое значение имеет простое. Га – это кличь птицы, которая всем нам известна. Гусь её имя. Гуси Рим спасли. Спасли они и Русь. Садились они на Вол и гоготали. Так отец наш имя дал великой реке, матушки нашей, Руси. Покой наступал в домах, когда был, и вол, и птица. И чем пахать есть, и что есть есть. Так хлеб насущный каждый день был. Так дело стало плановым. Летом урожай. Зимой отдых. Осенью страда и свадьба. Весной любовь. Чем не лепота?

Лепит тут остов мира и покой отрод. Так было в прежние времена. Так тому и быть. Баржи с зерном бесшумно ходили. Ходили под парусами. Ходили и сами, влекомые течением. Времени было хоть отбавляй. И верблюдов не надо. Запрягай «вола», да по бережку босыми ножками к излучине тяни судно, вспять течению. Выдь на Волгу. Чей стон раздаётся? Человек с канатом и перевязью был дешевле вола. Запряг десяток другой, и есть давай. Да кнута. Пришли. Костерок развели. Поели, попили, за собой убрали. Тишь, да гладь, да божья благодать. Домой разошлись. Пятак в руке сжал и до дому донёс. Кто донёс, а кто по дороге пропил. И это хорошо. Пропойца до дома редко доходил. Его или били. Или он у дороги с протянутой рукой стоял. Так ему и надо. Так ему и суждено. Кто хлеб отломит. Кто мелочь ссудит. Набрался ума? Набрался. Выдь на Волгу. Отработай. Отдай долги. Вернись домой. Так народ отрода нерадивого учил. Так отрод, наукой учёный, никогда уже в артель со спиной лупцованной не ходил. А, умом одарённый, отец сыну науку передавал. Сам хаживал. Знай, что больно и срамно. Так сын учился слово слышать и на отцовом опыте учиться. Кто слышал, шёл дальше. Кто глух был, стоял с протянутой рукой у дороги, а уж потом, или сгинет, или опытом своим умнел. И тот, кто успел, дитя родил. А кто не успел, зря воду в ступе толок. Так он ел и пил, а дел наворотил, но всё прахом пошло. Потому только от отца к сыну слышны самые сокровенные тайны.

Но настал век грядущий. И тайны стали полишинеля. Бери книгу любую. Бери науку любую. Бери и тяни. И хочешь, не хочешь, впряжен будешь. Так поменялось обличие, но не суть. Не даром мудрые говорят: «Ничего не меняется». Мудрость в том, что так оно и есть. Своя рубашка ближе к телу. И если ты этого не поймешь сразу, пока поперёк лавки лежишь, то тебе шиш. Но если не хочешь шиш, то слушай и внимай. Месяц май прошел? Прошёл. Перекрестились? Перекрестились. За жизнь ухватились? Ухватились. Впряглись? Впряглись. Хорошо. Иначе впрягу другого. Так своя рубашка к телу ещё ближе станет. А говорите, ничего не меняется. Поменялся быт. Рубашка теперь не одна, десятка два и того больше. Да забот об их чистоте проще стала. Думать стали чаще, потому что есть на то основание. Базовое время, когда не тянешь, а находишься в воле своих дум, стало больше. Считываешь или чужие мысли, или свои гоняешь. У кого база больше, тот гоняет «вату», а тот, у кого нет базы, тот гоняет TV или Internet. Нет? Чем больше ты обходишься без внешнего влияния и родишь новое слово, тем больше ты один. Отшельник ты? Значит ты создатель. В омуте одиночества рождается слово, которое нужно уметь слышать. Глубина слова от омута зависит. В тихом омуте не только черти водятся, но и слово божье. Лукавого нужно уметь отделить в таком омуте. Лукавит он рядом. Их чертей сразу видно. Мешают тебе жить? Значит это черти. Мешает тебе добро делать? Значит это чёрт. Чертит чёрт кружочки да звёздочки на полотнах разных, но отлична должна быть одна звезда путеводная. На башне Кремля Русской земли она. Освещает эта звезда тебе путь. Значит, с чертями сладим. А не видишь, чёрт с тобой. Катись в Италию и далее. Мне не до сук. Собирать да отмывать. Дел невпроворот. Прямых и простых забот полон рот, а я хожу за вами, как нянька в детском саду с горшком, да слюнявчиком. Что вы мне тут концерты устраиваете? Да спектакли с приёмами? Самим вам не надоело? Показы устраивать научились? Научились. Хорошо. Теперь всё что показываете мне, покажите людям, впряженным в это дело. Мне это уже смотреть надоело. Времени у вас много? Нет. Зачем вы всё своё и моё время убиваете? Когда это время не на показ, а на мой указ надо тратить. Дома живите с умом. А на службе не жить, а гореть ладом надо. Ладом делай, сын мой. Ладом. С чувством, с толком, с расстановкой. А то вместо того, чтобы с ладом, жнём и в скирдах гноим. Уж лучше не сеял. Нефть пожгли, а урожай сгнил. Сгноить бы вас всех за хлебороба. Как же можно всякую дрянь таскать из-за моря, пропитками смоченную. И жрать её, когда своё гниёт. Хлебороба упустишь, будешь стоять у дороги с протянутой рукой. Люди к тебе потянулись? Потянулись. Ты их чем кормить будешь? Заграница даром не даст. Даст за золото. За тугрики? Нет. Тугрики теперь мельчают. Зачем тебе десятитысячные чеканить. Оставь десять рублей, но индекс хлебом пробей. На круг хлебороба дела этот ноль тебе в подмогу. Вроде ноль, но где он стоит – ох, как важно. Ресурс сбережёшь и сбережёшь независимость. Хлеб всему голова. Так тебе твоя рать говорит. Рать свою слушай. Изба у тебя крепче станет и вертеться перестанет. Посчитай. Прост расчёт. Всё, что ввозишь, плюс пошлина, плюс логистика, плюс инфраструктура – это и есть свой хлебороб. Вот твой ноль, который так денег стоит. Напечатаете ноль. Люди всполошатся. Так десятитысячная купюра всполошит тех, кто помнит, что такое дефолт. Хлеб тебе твой в помощь. Да хранит нас Бог – Все Вселенский Бог – Чистый Разум.