Воспоминание о снеге

Работа автора - масло, холст, 55Х65

Почему-то в лютый летний зной
Вижу сны – светлее зим хрустальных,
И себя – в любви моей опальной,
Странной, непонятной, неземной;
Всё давно промчалось – много лет
Чувства позабыли риск набегов.
Но опять – не сон, скорее свет
КрУжит сердце неуместным снегом:
Маленькие белые цветы
Из садов невидимых небесных
Падают – почти из пустоты,
Светлые – из дальней тёмной бездны,
В мир являя чудо просто так
Из ничто и – верьте! – не по просьбе.
Страха я не видела в цветах,
Хоть приходят вдруг, без зова, в гости:
Не для них, конечно, этикет,
И мораль людская, и догматы.
Я, как снег, была не виновата,
Всей душой стремясь на теплый свет
В глубине зрачков, где два костра
Зажигались вдруг для встреч нечастых.
Просыпаясь, вспомнить их с утра –
Было так похоже и на  счастье,
И на горе – краткое, как взлёт
Трепетной снежинки от дыханья:
Так же сердца маленького лёд
Тает – и безропотно, и тайно…
Но зачем, проснувшись поутру
Утром – летним, солнечным, – немея,
Снежный день ищу в своём окне я,
Словно без него сейчас умру?!

ОКНО

Как странно жить, когда уже давно
Полвека пролетело и забылось.
Сирени гроздь стучит в моё окно:
Фантом зимы, непрошенная милость.
Сидит на тонкой ветке серый кот,
Давно пропавший где-то в лихолетье.
Ко мне подруга старая идёт,
Хотя её оплакали и дети,
И муж, и те давнишние друзья,
Что друг за другом все уйдут в потёмки.
Летит синичек быстрая семья.
Небытие и явь. Они – на кромке,
И я, наверно, тоже, но гляжу
На гроздь сирени белую, как в детстве.
Нет остановки – той, где я схожу
С ума, с земли, из памяти, из действа…

ЩЕНОК

Нет света. Сумрак. Холодок.
Луна за окнами пылает.
В клубок свернулся мой щенок.
Он ничего не понимает:
Ему не страшно. Миг – как век,
Как вздох ловца – до погруженья,
До глубины и до вторженья.
Щенок – еще не человек.
Он переймёт, впитав в себя,
Привычки наши и сомненья,
С природой ладить неуменье
И портить жизнь другим, любя;
Чревоугодью, баловству
Научим попросту, играя,
Не обещая даже рая
Его живому естеству;
Но мы научим! – чтобы впредь
Щенок своей боялся тени, –
Научим страхам, злобе, лени,
Чтоб показалась раем смерть.

Сидим, обнявшись, в темноте.
Меня щенок терпенью учит.
Ты знаешь, милый, в суете
Тебя нашла я словно ключик
К любви, к молчанию, к теплу,
Когда наступят мрак и холод…
О, будь невосприимчив к злу!
Ведь и  к добру я –  тоже повод.

ПОДРУГЕ

Пока ты умирала – падал снег,
Луна вспухала глазом злым воловьим.
И лишь один бессонный человек
Всю ночь сидел над скорбным изголовьем.
Шёл Новый год. Весёлый фейерверк
Плескался в небе гроздьями сирени,
Плыл пьяный смех, и – кое-где – сирены.
Весь этот мир в тебе неслышно мерк.
Но он не знал, что меркнет навсегда:
Огни сияли в окнах, шли застолья.
Лишь улица, посыпанная солью,
Была так по-больничному чиста.
Я плакала над мыслью о тебе
И шла куда-то вдаль в обнимку с болью.
Жизнь – суета. И дай-то Бог в судьбе,
Чтоб кто-то был всегда у изголовья.

ДАВНЯЯ ОХОТА

Начерпать снегу в сапоги
И – не угнаться за бельчонком.
Мир нереален. Тень нечётка.
Совсем непрошены стихи.
Парк снегопадом сыт уже,
Как я сыта своей надеждой.
Протеста запоздалый жест –
Пытаться снег стряхнуть с одежды
Сырой перчаткою – с плеча,
С платка, что стал почти что нимбом…
Я – миф, освистанная нимфа,
Печаль, давно уже ничья.
Так здравствуй, парк, метель, мороз
Для всех, себя нашедших в мире,
К надеждам собственным по гире
Успевших привязать на хвост,
Чтоб в проторённые пути
Ступать, минуя все сугробы,
Во имя славы и утробы
Судьбу искомую найти,
Чтоб мысль одна точила плешь:
"Чем заземлённее надежды,
Тем круче жизнь, теплей одежды
И благолепней лесть невежд…"
Моя одна надежда – вон
Хвостом мелькнула рыжим в кроне.
Мне ничего не надо, кроме
Живого отклика времён.

УЗЫ

Есть люди – как чёрные дыры:
В орбиту свою вовлекая –
В орбиту успеха, беды ли, –
Без злости, душой не лукавя,
А просто стеченьем событий
Меняют течение жизни.
Сказать, мол, таких не любите –
Сродни поученью на тризне.
Увы! Затянуло в воронку
Реальности чуждой и странной.
Навыворот! – рвётся, где тонко?
Нет, рвётся где всё – безобманно,
Безоблачно и безопасно –
Казалось бы… Счастье с изнанки –
Стремленье трудиться напрасно,
Занизить нижайшую планку,
Пустоты раздуть до вселенных,
Вселенную сузить до щели;
Так – матери встать на колени,
Чтоб выпросить хлеба у дщери;
Так – твари, взращённой с любовью,
Бояться до судорог сердца;
И некуда попросту деться,
Завязнув в беде этой кровью.
Не всякий такое поймёт-то,
Покуда не будет затянут
В бездонное это болото,
Где быть невозможно гостями:
Очнуться уже не под силу –
С бедою смешалось и тело…
И, впрочем, очнуться – полдела:
Ведь нежить уже укусила!


***
У меня – слова. У тебя – дела.
У меня сновA голова бела:
Это вдруг в ребро поздний бьётся бес
И на мой порог белый всходит лес,
Просит сказок он, снегом опалён,
В нём метель – как звон с четырёх сторон,
В нём мороз силён – и не выселишь,
Всё возьмёт в полон, разве – мысли лишь.
У мыслей слова – как в печи дрова,
Дурью маются, разгораются.
Отложи дела!
А не то зола от добра и зла
Лишь останется.


***
Отпускаю – кольцо разъято
Пальцев нежных, горячих рук.
Не считай себя виноватым.
Долг – он выше любовных мук,
Он надёжней, чем все надежды,
Он нередко – в судьбу длиной.
Как саднишь ты на сердце, нежность!
Век плохою была женой
Я – любя до последней капли,
Отдающая жизнь – за час.
Проще куклою быть – не так ли?
Лён кудрей и щеки атлас,
Мягкой ватой набито тело,
Механический голосок.
Не стесняйся! Какое дело? –
Не тебе ведь, а мне – урок
Преподал ещё раз Всевышний:
Мол, живая душа, учись!

Уродилась я третьей лишней,
Всех событий не плоть, а мысль,
В каждом деле не цель, а радость,
В каждой битве не пот, а кровь,
В тяжких буднях – досуг и праздность,
В чёрной ненависти – любовь.
Обо мне и грустить не надо,
Я пребуду такой как есть.
Скольких кукольных жён отрада –
О моих неудачах весть!
Вот опять распростёрты руки
Словно трепетных два крыла.
Соль и ветер живут в разлуке,
Скрип уключин и плеск весла…