Мухи

Если знать о том, что хочется насекомому, то не зря балкон по пояс завален трупами. Это мухи подчас меняют усы на рупоры, умоляют открыть окно и покинуть комнату. С холостым прицелом метят в углы наличников, обивают крылья о полотно паркетное, и, в последний раз под лампу взлетев ракетами, принимают позу томного безразличия.

Эти мухи так умирают, что Жан-Поль Сартр не нашел бы слов и плакал себе в рукав. Как сказать ему, что ночь не всегда легка, что нельзя все бросить, просто поехать в бар и опять бестолково с кем-то все начинать, если точно знаешь – скоро всему конец? Как шальная муха, бьешься в чужом окне. Обессилена и, конечно, обречена.

Кто-то сильный, печальный, злой выключает ток. Ты не можешь поймать за хвост ни один сюжет. То ли сдох, то ли спит у тебя в голове диджей, то ли бросил все и вышел, надев пальто. И такая вдруг спускается тишина – притворится криком даже мушиный скрип. И уже не ясно, то ли запястье вскрыть, то ли тихо, мирно лечь и сойти с ума.

Ведь широкий космос – то же, что твой балкон, и тебя в нем – больше, чем у вселенной мух. В безразличной позе, вытянутый в струну, ты уйдешь в рассвет; тебя обведут мелком.

И ужасно что? Не страшно сказать «прощай», а страшнее, что не хочется никому. Повелитель мух уже не достанет кнут. И диджей не вспомнит – нет у него плаща.