Сволочь

               


                Млечный  Путь,  обмотав
                вокруг  шеи, –
                мега-супер-гламурный  шарф,
                вне  пределов  иду,  хорошея,
                Мрака старый   князь
                Света юный граф.

                Разделённый  надвое
                линией
                мглы  глухой  и  слепящего  света,
                я  брожу  и  цитирую  Плиния,
                точно  зная,
                что Время – это:

                только  здесь  и  сейчас –
                не  более.
                Пяткой  звёзды  вминаю  в  темень
                и  присутствием  глаз  мозолю
                разбросавшему
                звёздное  семя.

                И  фланирую  я 
                между галактик,
                оказавшись  тут  образом  частным –
                теоретик  безделья  и  практик,
                ни  к  чему  и  никак
                непричастный.

                Надо  мною 
                кометы  проносятся,
                Я  иду,  светом  их  осиян.
                Гарь  Египта  сюда  не доносится
                и  свободы  угар
                россиян.

                Сквозь  прозрачную  толщу
                воочию
                вижу  как  с  беспардонностью  чирия
                баллистический  фаллос  свой  "квочит"
                Пентагон-переросток
                на  Сирию.

                Вижу принцип перпетуум мобиле:
                можно действовать,
                если предписано.
                Но  лауреата  премии  Нобеля
                я  не  вижу   
                запятнанной  лысины.
               
                Вижу  тусклые  всплески 
                терактов,
                спичкой, вспыхнувшие  в  городах…
                А здесь  миры  разрывает  на  такты, 
                мной не слышанные
                никогда.

                Исчерпав  пребывания 
                квоту,
                за  Беду,  чтоб  была  бы  она
                далеко, выпью  холод  азота
                из  созвездия  Чаши
                до  дна.

                И  от  возлиянья
                чрезмерного
                я  шагну  на  вселенский  карниз –
                проблеваться  и  болью,  и  скверной…
                И  сорвусь, оступившись  вдруг,
                вниз.

                Насквозь
                осью  пронзённый   земною,
                я  паду, 
                так что вспыхнет  трава!
                И  услышу  слова  надо  мною:
                – Сволочь!
                Шастает  по  головам…
               
               

                2.08. 2013