03. 01. 12

поджимает губы. хмурится больше обычного.  
где все подруги - юны и гибки? - потом верности?  
растаяли, как позабытые стихи. возможно.  
ушли вместе с памятью. очень осторожно.  
вместе с ошметками сердца - каждая пыталась  
побольше кусок урвать. глупые. и каждой приходилось  
лгать - и про вечную любовь, и про навеки, только  
чтобы его успокоиться, только чтобы отдохнули  
беспокойные веки. он понимал, что бездушен сам, как  
бездушен мир. лгал и чужим, и своим, и вам, и нам.  
верил лишь в необходимость дыр от тлеющей сигареты,  
в самое начало предплечья,  в тихие бессвязные речи.  
казанова. какой фарс. помилуйте. какой нешуточный пыл.  
больше похоже на игру в дартс все отметены, где он был.  
и, как ни странно, он, старик, стережет мой тыл, себя подставляя.  
у меня его морщина и шрам на крыле носа.  
я практически мужчина, я не боюсь ни тепла, ни вашего  
мороза. так-то. у меня усмешка его - иронический оскал.  
у меня сердце горит - горит среди его мертвых скал.  
у него от меня - только жизнь и вера. а у двоих - дело.  
вместе прошли тысячу - грубоватых, липких дам.  
а любили одну. устали. обоих накрыла седина.  
но вот проблема - я его никому не отдам. у нас с ним судьба одна.  
и сердце тоже. смотрю в зеркало на стене и  
вижу - ты улыбаешься мне.  
поджимаю губы. хмурюсь больше обычного.  
виной всему усталость. видите ли, у нас с ним общая  
даже старость.