Чарльз Буковски. Империя монеток

Чарльз Буковски
Из сборника «Мадригалы доходного дома. Избранные стихи 1946-1956»

Империя монеток

ноги ушли а надежды - лава излившихся чувств,
и я не брился шестнадцать дней
и почтальон всё круги нарезает и
вода течет из крана а передо мной фото
меня самого с бледным и остекленевшим взглядом полным простой музыки
на мне "боксеры" золотого цвета и двенадцатиунцевые перчатки я тогда вышел в полуфинал
лишь для того как оказалось чтобы быть вырубленным одной немецкой скотиной которую
надо было бы упрятать в клетку для умалишенных и разрешить пить кровь.
Теперь ума лишился я и глазею на обои будто
на Сезанна или раннего Пикассо (сейчас он уже не тот), и я послал
девчонок за пивом, тех старых добрых девчонок которые и задницу-то
через раз подтирают и говорят, типа, сегодня пожалуй я не буду причесываться:
это может принести мне удачу! ну, по крайней мере, они моют посуду и
нарезают колбасу, а домовладелица все повторяет впустите меня, я не могу
войти, у вас цепочка на двери, и что это там за песни и
ругательства? но она просто хочет перепихнуться, а притворяется что ей нужна квартплата
но она не получит ни того ни другого.
тем временем в черепах умерших завелись червяки а
Южная Каролина выигрывает у Нотр-Дама со счетом 16:14 благодаря
голу с поля в исполнении Джона Бейкера.

из своего окна я вижу флот, паруса и орудия,
     постоянно
орудия уткнули свой взгляд в небо ища неприятностей
     как молодежь
там копы Лос-Анджелеса еще не начавшие бриться и молодые
матросы они охочи до секса, изображают крутых, изображают
мужиков но на деле им гораздо ближе материнская грудь чем
     правдивая оценка бытия. Я говорю, черт возьми, эти
ноги что ушли и излившиеся чувства туда же. в моем мозгу
крысы режут и отстреливают и
     льют масло
чтобы поджечь и спалить дотла преждевременные мечты.
дорогой, говорит одна из девчонок, ты должен взять себя в руки,
у нас кончаются ДЕНЬГИ. ты как хочешь
свой тост?
    хорошо поджарить или нет?

женщина – это женщина, говорю я и пристраиваю свой бинокль между
    ее
коленями и вижу где
пали империи.

была бы у меня кисть, немного красок, немного красок и кисть, говорю я.

зачем? спрашивает одна из
****ей

ЗАТЕМ ЧТО КРЫСЫ НЕ ЛЮБЯТ МАСЛО! ору я.

(я не могу так. меня не должно здесь быть. я слушаю радиопередачи
и голоса людей и диву даюсь как их могут волновать и интересовать
абсолютно никчемные вещи) и я вырываю светильник, я разбиваю
его, опускаю жалюзи, срываю их закуривая последнюю сигару
потом мысленно прыгаю вниз с Эмпайр Стэйт Билдинг
в тупоголовую безмозглую толпу в состоянии эрекции;
уже забыты погибшие в Нормандии, аккуратная борода
    Линкольна,
все быки что умерли перед мелькающими красными плащами,
вся любовь что умерла в мужчинах и женщинах
пока глупцов превозносили под сочные насмешки фанфар
а я дрался (среди мусорных баков в переулках пьяный
и с руками разбитыми в кровь)
с барменами этой гнилой страны.

и я смеюсь, я все еще могу смеяться, кто же не будет смеяться когда
    это все
так нелепо
      и лишь умалишенные, клоуны, недоумки,
мошенники, ****и, игроки на скачках, грабители банков,
    поэты… интересны?
в темноте я слышу как руки тянутся к остаткам моих денег
словно мыши грызущие бумагу, автоматически, пока я дремлю,
пьяный Лжебог спящий за штурвалом…
пол-литра катается по полу, и я вспоминаю все лица и
героев футбола, и у всего есть значение, и редактор пишет
    мне, ваши стихи хороши
       но
         слишком эмоциональны
хлестать свою жизнь – спокойно придавать боли форму
изучать ее и класть в долгий ящик абстрактного

разве есть что-нибудь менее абстрактное
чем умирать каждый день и
в последний день?

дверь закрывается и последняя из великих ****ей уходит
и они все великолепны, совсем даже неважно что они
убили меня, они великолепны, и я тихонько курю
думая о Мексике, о разлагающихся лошадях и мертвых быках,
о Гаване и Испании и Нормандии, о бормочащих умалишенных,
о камикадзе
побеждающих живыми или мертвыми,
о своих мертвых друзьях, о тех кто больше не будет моими
друзьями; и голосе моего мексиканского друга говорящем, ты не умрешь
ты не умрешь на этой войне, ты слишком умен, ты сумеешь позаботиться
о себе.

я продолжаю думать о быках. гниющих быках, умирающих ежедневно.
****и ушли. канонада затихла на минуту.

пошли все на ***.