Вид Дельфта

Нет былого, будущего нет.
Встречен этот год, лишь миг не встречен,
Миновал, забылся, не замечен;
Каждый миг неизлечимей лет.
Больно без очков смотреть на свет,
Потому что свет небесный вечен.

(Владимир Микушевич.  Каждый миг)




Возвращаясь с работы, я нередко захожу в магазин «Старая книга».  Давно, четверть века назад, он переехал с Невского - на время ремонта.   Но каким-то чудом  раздвоившись, остался и после, - как оазис в новостройках, среди торгово-развлекательных и прочих радостей.

Здесь чувствуешь себя, как на охоте – в любом отделе, пусть и редко,  может найтись книга, о которой давно мечтал. Или, наоборот, вдруг неожиданно для себя схватишь неизвестную – и уже дома поймешь, почему:  там найдутся очень нужные мысли. Или формулы. 

Конечно, нужнее всего физика-математика.   Бывает, какая-нибудь полудетская популярная брошюра натолкнет на мысли совсем о другом…  Раньше чаще, а теперь совсем редко, как предмет роскоши, появляются целые собрания научных книг.  Но радость в этих случаях всегда сочетается с грустью:  такие книги не сдают «просто так», и на экслибрисах или личных штампах нередко видишь  знакомые фамилии бывших своих преподавателей... Ход времени снова напоминал о себе.

И домой я возвращаюсь обычно одним и тем же путем, через небольшой садик с детской площадкой.  Каждый раз вспоминаю странное, хотя и незаметное для других событие, случившееся со мной здесь уже давно-давно.

Подходили к концу самые финансово-тяжкие годы, когда хоть какие-то деньги выдавали через три-четыре месяца, так что они уже ничего не стоили.  Раньше моя зарплата была заметно выше средней, и ситуация, когда смотришь на витрины, а купить не можешь абсолютно ничего,  - даже лишние полхлеба на пути домой, чтобы голова не кружилась, - поначалу даже забавляла. Я почему-то сравнивал  ее с ударом нейтронной бомбы. Хотя тогда наоборот – товары бы остались, а люди – нет.  Детей у нас еще не было.

Верен Бог, - и с появлением каждого ребенка мы, хоть и медленно, все же выходили из крайней бедности.  Я бы сейчас не хотел лишиться этого экстремального опыта.  Представление о жизни сильно бы  сузилось.

И вот настал день, когда жена, узнав об очень желанной мне книге по нидерландской живописи, решила: мы можем! Я донес драгоценный альбом  до садика, сел на скамейку и раскрыл.

Открылась книга на вермееровском «Виде Дельфта».  Розовеющие в вечернем солнце крыши, отражения в канале, мирно беседующие горожане… И все это – три с половиной века назад…

Когда я вынырнул из картины и поднял взгляд, всё вокруг – и деревья, и люди, и дома – оказались ослепительно яркими, почти сияющими, так что смотреть больно. Причем со всех сторон сразу. И на сердце так легко и радостно, - кажется, и людей на других скамейках, и детишек вокруг, весь мир обнял бы...

Долго я не выдержал и снова спрятался в книгу.  Ну, а потом все снова стало обычным.

Так я и не решил, что это было. Слышал и читал о похожем - с разных сторон... Но не могу связать с тем моментом...
 
Иногда я на пути домой снова прихожу к  той же скамейке.  Бывает, и долго сижу.  Но ничего необычного не случается…  Может,  снова  нужна книга, - но какая теперь?..

________

Эскиз-копия Вида Дельфта