А. Пушкин. Незаконченное - мой вариант

Два чувства дивно близки нам –
В них обретает сердце пищу –
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.

Животворящая святыня!
Земля была б без них мертва,
Как  б е з   и с т о ч н и к а*  пустыня
И как алтарь без божества.

*–  С 1830 года в этом незаконченном стихотворении Александра Сергеевича  в седьмой строке вместо выделенных разрядкой слов  стоит пропуск ("Как ... пустыня") – Пушкин не завершил  поиска сравнения. Меня давно волновала загадка этого недописанного. Что могло бы здесь быть? Ключ находится в следующей строке: «как алтарь без божества». Следовательно,  выше должно быть то, без чего пустыня мертва. Вспоминая пустыню в стихотворении «Анчар»,  можно подобрать по размеру: «без оазиса». Но нет, слишком неполно и вычурно, хотя очевидно, что Пушкин искал торжественное сравнение. К тому же слово «оазис» вошло в русский язык позднее.
 Пустыня мертва без воды. Без колодца, без родника, а если точно по размеру – без источника!
Возьму на себя смелость поставить это вместо теперешнего многоточия. Уверен,
 мой великий тёзка, отложивший доделку стиха на потом,  был бы удовлетворён. Хотя кто-нибудь заявит: «Ну вот, взялся с Пушкиным тягаться!» Да нет – не тягаюсь, просто опираюсь на прецедент: среди потомков Алексея Владимировича Мусина-Пушкина (это родственник поэта) сохранился  рассказ о том, что Пушкин  однажды поцеловал его в лоб в благодарность за удачно подобранную рифму, которая ему долго не давалась.
Как видите, наш гений был вполне нормальным человеком – испытывал затруднения с рифмами и даже – о, ужас для ревнителей его величия! – у него были случаи того, что в литературоведении называется авторской глухотой, когда не замечается искажение логики («Вот испанка молодая оперлася на балкон», когда правильно «о перила балкона»). И даже авторские недоработки у него были – читайте замечания Марины Цветаевой к фрагменту пушкинского «Пира во время Чумы» («Искусство при свете совести»).
Попыток дописать Пушкина было много. Кто-то заменяет «землю» на «душу», заодно уродуя третью и четвёртые строки. Кто-то вставляет в публикации отвергнутое самим поэтом четверостишие: «На них основано от века, По воле Бога Самого, Самостоянье человека, Залог величия его», – хотя совершенно очевидна причина, по которой Александр Сергеевич от него отказался, хотя там есть новое для его лексикона, оригинальное слово «самостоянье». Отказался, поскольку «Два чувства дивно близки нам» – это обращение сугубо к человеку, к его сущности, нравственности, духовности. А вот «По воле Бога Самого» – это уже из другой оперы, это уже – не зависящая от человеческого выбора установка свыше, вроде «Плодитесь и размножайтесь».
В общем, если читатели согласятся с моими доводами, значит, стихотворение, часто цитируемое, стало законченным. Нет – попробуйте дописать сами.

27 мая 2011 г.