Дебил

Как звали мальчишку того, я не помню.
Я знал, что в соседней "хрущёвке" он жил,
Был странным каким-то, вернее – убогим, носил "говорящую" кличку: «дебил»,
Частенько мычал несуразное что-то на только понятном ему языке,
Всегда улыбался и жил, как за шторой, в своём, недоступном для всех нас, мирке.
Но всё же, отличный от нас во всех смыслах, "ребенок" в неполных четырнадцать лет,
Имел увлечение в прОклятой жизни: любил, почему-то, звон мелких монет.
Он их собирал во дворах, у киосков и лазил за ними в помойки и в грязь.
Над ним издевались мы, горе-подростки, кидая копейку: «Дебилушка, ФАС!»
Он тут же бросался за ней, что есть силы, коряво монету руками ловил,
Мычал нам потом что-то вроде «спасибо», а мы  над ним ржали: «Убогий дебил!»
И в наших, тогда подростковых, душонках ни разу не вспыхнула искра стыда.

А в доме напротив жила старушонка: когда-то была героиней труда,
Была уважаема всеми, а ныне, в эпоху новейших реалий и вех,
Забытая властью, людьми и родными, одна в нищете доживала свой век,
Цеплялась за жизнь и надеялась  слепо,  что в светлом грядущем всё будет не так.
И раз отлучилась в палатку за хлебом. Вернулась домой, а в квартире – бардак:
Шакалы всё выгребли,  всё до копейки, побрезговав только "семейным старьем"....

Упав во дворе вниз лицом на скамейку, старушка рыдала о горе своем.
Она понимала, что дальше с ней будет, что месяц до пенсии не протянуть,
Что могут помочь ей теперь только Люди. Но кто? Мы боялись в глаза ей взглянуть,
Стояли, молчали, вздыхая чуть слышно, так, словно и были тем самым ворьём,
Когда сквозь толпу к ней убогий мальчишка протиснулся с чёрным холщовым мешком,
Поставил его у ног бедной старушки, раскрыл, и в траву из мешка через край
Посыпались трёшки, копейки и двушки……
«Не плачь» -  промычал он - «Твоё. Забирай!»

Очнулся народ. Полетели банкноты одна за другою в холщовый мешок,
Как будто толкнул нас невидимый кто-то навстречу беде сделать шаг за порог,
Напомнил о существовании Бога, о том, что когда-то мы были Людьми,
И «кто-то» был этот мальчишка, убогий всего лишь умом, но не сердцем, как мы.