18. 10. 1941 - одному из штетлов, каких сотни

Выдалась осень, какой не было лет двадцать:
Деревья желтели, краснели, и даже не думали осыпаться.

В лесах щебетали птицы и след пропадал заячий,
Это случилось в тихом местечке с названием "Паричи".

Утро садилось лучами на деревьев плечи,
Нас разбудили крики и звуки картечи.

Мы выходили за дверь - и подали наземь,
Словно финальная сцена в плохом рассказе.

Нас выводили во двор и везли в поле,
Выстрелов звуки в ушах отдавались болью,

Мы оставляли родные стены и крыши,
Вцепившись зубами в одно желание - выжить.

И мы держались стойко и за руки - до первого выстрела.
И небо было такое... кристально чистое.

Они стреляли в упор, целясь орудием в звезды,
Бежать было нельзя, надеяться - поздно,

И трава, телами примятая, еле дышала,
И мы навсегда исключили из мыслей понятие "жалость".

И капала кровь. Не красная - черная, в порыжелую глину.
Октябрь был таким желтым, красным, красивым, картинным.

Как нам удалось сбежать - случайность, не больше.
Мы шли на восток, спотыкаясь, подальше от Польши.

А они спешили, траву давя, за нами по следу...
Октябрь был таким красным, картинным, последним.

Я помню, как мы бежали, и шарфом листья
За нами летели, опережая выстрел.

В воздухе пахло смертью, дымом и падалью,
И мы все падали, падали, падали, падали, падали...

И было страшно, и нестерпимо сильно
Хотелось жить. В октябрь, такой красивый.
 
В белесой дымке закружились дали,
Леса, земля, листва...
Нас расстреляли