Легенда о верности

Терновник упрятал  Романов курган.
 В кудели багряных ветвей - огневица,
От зла охраняет невест, а вдовица
Приходит сюда помолчать, поклонится,
Собрать зелье-снадобье сердцу от ран.

                1
Когда-то стоял здесь на сваях  колив,
Степь знает саманом мощеные стены,
Бродяги-кочевника труд драгоценный.
Свободу превыше ценил он, ретив,
Заядлый вояка был, смелый казак.
Недавно от сабельной сечи остывший,
Однажды прилег под стреноженной вишней,
Тютюн закурил, потирая глаза.
От дыма ли cлез и подумал: «Одно
Вдали Дико поле отцовой станицей,
Незнанная на сердце грусть громоздится:
Собака да конь – вся родня, но вольно!»
Вокруг поглядел в безнадежье Иван:
Бредет разнотравием  ладная ржица,
С такою, в поре, да под стать курениться –
Беда – не  беда, и судьба – не сума.
Таясь  за курганом, присел, во всю прыть,
Пустился за девкою следом лисицей,
Молодка шла тропкою к речке напиться,
Склонилась – бешметом казацким накрыл.
          
       
                2

Ой, накрыл, покрыл, говаривал,
Ручки белые поглаживал,            
На колечики поглядывал.       
Бирюзовые, печальные:
      
"Ты,  сизарушка-красавушка,   
Будь мне женкою, сударушкой.
Я, не татем, – сиротинушкой,    
По свету мытарю белому.   

Чисто поле – д –  моя матушка, 
Кошевой – суворый батюшка.
Поворкуй со мной, голубушка,   
Будь мне женкою, сударушка."

                3

Упрашивал он, не пуская из рук
Добычи. Молодка испуганной птицей
Рвалась и кричала в ответ: «Не годиться
Неволить казачку». Разбойник косицы
На шее потуже стянул; через луг
Коня подозвал и, в седло, не спеша,
Трофей умостил. Вез, впервые неклятый,
Казалось ему, под соломою хата
Ждала молодца, да не горюшко прятать,
Плененное счастье... Живая душа!
Что может желаннее быть и верней?
Зажили вдвоем, что водица в кринице,
Студено да ситно. Ивану не спиться:
Молчит, не воркует с орлом голубица
И мечется тенью немой во дворе.

              4

Внезапно средь ночи разлаялся пес.
Оконные бельма прогнулись от стука,
Открыл дверь Иван: захолустьем, по лугу
Катилось тревожное эхо «Готовсь!»
Нашел на пороге казацкую трость.
Недолгие сборы - ни вздоха, ни взгляда.
Коня оседлал. Не дождался награды
И - плетку повесил с досады на гвоздь
Голубке на память. На том «Исполать!
Ведь то, что случилось, и то, что поспеет
Не будет поповским, слащаво елейным,
Дороги другой казаку не искать».

             5

Еще не простыл след, казачка – за дверь,
Ей вдовой, не снилась ни клеть, ни светлица.
Рожденной на воле, свободной, как птица,
Взлететь бы высоко да с милым кружиться,
Земля не нужна ей, а разве что, смерть.

Вспорхнула голубка да – прочь, поскорей,
Пока не вернулся Иван, за ограду!
То стоном отчаянным краит прохладу,
То шепчет безумно, сгорая лампадой,
Молитвой течет по горячей траве:

           ***

«Хоть за год до погоста,
Подари меня, Господи,
Подари меня, Господи,
Суд последний верша,
Да ни златом, ни серебром,
Ни высоким да теремом,
Подари меня, Господи,
Кем изныла душа!"
Одна из бескрылых Его дочерей
Бежит, что летит, как судьба, виновата.
Вдруг слышит: "Оксана, Оксанка! Куда ты?"
- Романко?
         Вернулся?!
                Мой любый, согрей...

               6

Давно это было, да только в степи
Живут и поныне привольно, счастливо   
Казаки в  мощеных саманом, коливах,
И строят их дети редуты в разливах,
Воюют и учатся верно любить.
______________________________________________________
*по материалам местных легенд о возникновении села Романково, что ныне является частью
г. Днепродзержинска.