Знаешь?

Знаешь… Когда-нибудь мне придется умереть. Умереть. Придется тебя покинуть. Это будет грустно.
Нет, тело мое будет так же, как днем раньше, дышать, улыбаться кому-то (или в никуда), опускать полукругом ресницы, откидывать пряди назад, вдыхая полной грудью и косясь на светло-серые будни, нетерпеливо шагать по влажным переулкам картонного города. То есть, проделывать все то, что люди небрежно кличут жизнью.
Но жизнь моя не будет отныне тянуться перепутанными ниточками вперемешку с твоей. Знаешь, нам тогда не найти друг друга в зеркалах глаз. Я буду отражаться в чужих, сделаю из, доселе, левого родное и потеряю право знать, в каких зеркалах можно отыскать тебя. Видишь? Я уже не пользуюсь левым «шифтом», чтобы написать слово «Ты»… Только если сострить. Так, по старой памяти. И вздрогнуть, конечно: вдруг заподозришь.
Мысленная вертушка не даст себя покинуть. Но знаешь, я начинаю подзабывать, как это: слететь с катушек, разорваться, разораться, расщепиться на частицы парадоксальных ощущений, разбиться грудью о сруб колодца без воды. Я помню только, как можно тягуче замирать в долготу молчания, оглядывая, насупившись, слишком знакомые места.
Знаешь, я не хочу перестать числиться в твоих друзьях и, тем более, в больше-чем-друзьях. Знаешь, мне будет невмоготу не жить впредь в расписании твоих дней и вечеров.
Знаешь… Это уже произошло. Знаешь, мы столького не успели. Ты даже не знаешь, сколького.
Слушай «coldplay», стань суперзвездой и непременно береги себя.
До встречи. До нескорой и бесслезной, думаю, встречи.
Радость моя, солнечный, пока.