Красная книга культуры

Красная книга,
               страстная книга,
разная, страшная... может, полмига
русской культуры осталось... -
                золой,
черной дырою - озоновый слой!
Бурою кровью набухли страницы,
хмурые тут полыхают зарницы...
Жуткого времени памятный штамп:
скошен, зажат за строку Мандельштам.
Рядом - другой обвинительный знак:
в серый гранит огранен Пастернак...
И кровоточит горячая рана -
реквием строчек - пророчица Анна...
Несоразмерна, неизмерима -
в Слове и Славе - Аве Марина!
В замноготочия, в прерванный почерк,
в заполночь чувств, в кровоточащий прочерк,
в сонмище белых нечитанных пятен
птицей бы взвиться,
                чтоб голос был внятен...
Но за раскатами гулкого эха -
недосягаемость плача ли, смеха...

                * * *

А после нас - ни мазка, и ни точки:
высохнут кисти, рассыплются строчки...
Что ж, вытворяли смелей, чем творили:
жили - что не были:
                смели - но смыли,
выплеснув все,
                что сказать не успели,
в бестолочь дня, в суматоху недели!
Если сомкнется нетленная Лета,
глаз глубину - многоцветию лета,
чтоб открываться ростком или почкой,
в землю войдем плодородной цепочкой,
чтоб и над ними - от смертного мига -
ПАМЯТИ знамя -
                КРАСНАЯ КНИГА,
страшно беспамятье -
                КРЕСТная книга!

Зима 1990 г..