Пожар или лихие девяностые

  1               

  Дотла сгорел очаг культуры.
  Сгорел дотла – и все дела.
  Без устали хлопочут куры
  На пепелище средь села.

  Все вездесущие бурьяны
  Заполонившие вокруг,
  За дело, взявшись бодро, рьяно,
  Заняли пепелища круг.

  Здесь изобилье удобрений,
  Пока что - рост без тесноты:
  Процесс приятный для растений,
  Предел растеньичьей мечты.

  Пронзив корнями пепелище
  Совсем молоденький сорняк,
  Не мог увидеть то кострище -
  Рубеж житейских передряг.

  Теперь и жизнь пошла другая,
  Изнанкой вывернув село,
  Давно родившихся пугая
  Всем тем, что здесь произошло.

  Недавние совсем устои
  Разрушились в единый миг.
  Из тех, кто Дом Культуры строил,
  В живых - один и тот – старик.

  За всей за этой передрягой,
  Что била в бровь, а то и в глаз,
  Морщины наполнялись влагой
  Неудержимой иной раз.

  Когда же вовсе тошно было.
  И сердце рвалось от тоски,
  Когда душа по-волчьи выла,
  Спасались пьянкой мужики.

  Но не нашла душа покоя,
  И нет надежды, что найдет:
  Искать в безУдержье  запоя
  Напрасно светлый путь вперед.

  А потому угомонились,
  Проспались все последний раз,
  Махнув на все рукой решились:
  Иль – никогда, или - сейчас.

  Пришла пора путям-дорожкам
  Направить к весям-городам
  Растленные бездельем ножки,
  Принадлежащих мужикам.

  Без умудренности компаса
  Подобно солнечным лучам
  Струилась под ногами трасса,
  Ведя к заветным городам.

  И ничего. Живут не тужат.
  Работа. Прочие дела.
  Отчизне, как умеют, служат
  Вдали, конечно,  от села.

  А на селе… Там все как прежде:
  Разруха да стеной бурьян.
  Живет в селе в плену надежды
  Колхозный плотник дед Иван.

  Он был всегда в « нейтралитете».
  Все больше слушал да  молчал.
  Ему, что те были, что - эти;
  Он ничего не потерял.

  К тому же был в пенсионеры
  Иван зачислен по годам.
  Ни он последний, ни он первый
  Попался в сети к старикам.

  И вовремя. С работой туго,
  А тут какой ни есть - навар,
  Когда в напряге вся округа,
  Уж лучше с теми быть, кто стар.

  Пусть старость и не в радость, вроде,
  Пенсионеров иной раз
  Зовут « кормильцами»  в народе
  И уж совсем не для прикрас.

  В селе работы, как ни странно,
  Одна мышиная возня.
  Живет на пенсию Ивана
  Вся близкая его родня.

  Когда придет в село порядок,
  Еще никто не дал ответ.
  И  будет, нет ли - жить-то надо:
  Иного в перспективе нет.

           2

  А дед Иван под настроенье
  Вдруг вспомнит прошлые года,
  Сметая  напрочь точку зренья,
  Что бедствовал народ всегда.

  - Чего скрывать - не доедали,-
  Подводит дед Иван черту.
  Не просто было. Да страдали,
  Но верили в свою мечту.

  Надеялись, что очень скоро
  Свободнее вздохнет народ,
  И что «верховная контора»
  В стране  порядок наведет.

  Когда же подлечили раны,
  Доставшиеся от  войны,
  Забили громче барабаны
  О процветании страны.

  Пришла пора тогда сельчанам
  Ремни ослабить на штанах,
  А пополневшим теперь дамам
  Честить нужду и в пух и прах.

  В село шагнули новостройки,
  За домом подымая дом!
  И в клуб для жизненной настройки
  Тянулась  молодежь гуртом.

  Культура, проникая в массы,
  В умы смятение несла:
  Да, что ж такое – как ненастье,
  У клуба крыша потекла.

  На клуб похожи были: школа,
  Библиотека, магазин,
  Еще - колхозная контора,
  Как и объект номер один.

  Таким объектом был по праву
  На протяженье многих лет,
  Ковавший для народа славу,
  Наш всемогущий сельсовет.

  Подняли все: и Дом Культуры,
  Библиотеку, сельсовет
  И все колхозные структуры
  В обновке вывели на свет.

  Осталось же совсем немного -
  О том давно мечта была,-
  Чтоб настоящая дорога
  Дошла до самого села.

  Чтоб свет принес с электростанций
  В село технический прогресс.
  Ведь как-никак – не голодранцы,
  Чтоб с жизнью двигаться вразрез.

  И,будто в сказке, все свершилось,
  И даже более того:
  Жизнь как по маслу, покатилась,
  Познав удачи торжество.

  Уже село похорошело,
  И меньше стало грустных лиц.
  Душа свободнее запела,
  Не зная удержу границ.

  И, кажется, почти дождались
  Свободы, равенства и благ…
  Но, видно, очень ошибались:
  Все оказалось-то не так.

           3      

  Неправильною шли дорогой
  Мы, получалось, много лет.
  И, если быть оценке строгой:
  Нам  вообще прощенья нет.

  Как жили и кого любили,
  Подумать если, так смешно.
  Детей - и тех - не так растили,
  Не с теми были заодно.

  А уж кому мы поклонялись,
  Тех надо было проклинать.
  Ну что поделать - заблуждались,
  И тут уж нечего пенять.

  Но вот она пришла, свобода!
  И людям счастье принесла,
  А та свобода» - несвобода
  Совсем неправильной была.

  Менялись и гербы и флаги,
  И за указом рос указ.
  И упивались же! варяги
  Свободой каждого из нас.

  В агонии предсмертной билась
  Уже огромная страна
  И все дробилась и дробилась
  На части мелкие она.

  А за «кордон» перетекали
  Богатства гибнущей страны.
  От счастья руки потирали
  Ее неверные сыны.

  Над этой милой «заварушкой»
  Смеялись все кому не лень,
  Но дню с веселою пирушкой
  Шагал на смену грустный день.

  Возник вопрос-чего хотели?
  Затем другой - к чему пришли?
  Вопросы подрастали, зрели,
  И лишь ответов не нашли.

  Неутомимая разруха
  Добралась вмиг и до села.
  И не было страшнее слуха,
  Чем про ее теперь дела.

  Заброшенность и запустенье -
  Разрухи мрачные дары.
  Уже начали истребленье,
  Нажитого  до сей  поры.

  В бессилье опустились руки,
  И в сердце хлынула тоска.
  Ну, как! снести такие муки,
  Когда по душам да с носка?!

  И труженики с поля брани
  Ушли под скорбный бой сердец...
  Вздохнули горестно крестьяне
  И выдохнули:
           - Все!... Конец!...

  Через каких-нибудь лет двадцать,
  Конечно, если повезет,
  Вновь люди станут улыбаться:
  Все образуется, пройдет.

  Затянутся рубцы и раны -
  Следы " великих " перемен.
  Сумеют Марьи да Иваны
  Подняться заново с колен.

  Но будет и страна другая,
  И новый вырастет народ.
  И расцветет земля родная…
  Опять же, если повезет.

         КОНЕЦ