совсем не стих

я стою у реки.

я большой персиковый пеликан.
расправляю крылья. поднимаю большое тело.
мои глаза - чёрные бусины жемчуга. в них отсвечивает луна.

мои крылья широки. они распяты. их режет воздух. он холоден,
в нём прячется кто-то
до того страшный,
что до пяток
пронизывает моё тело.

оказываюсь на берегу реки.
я совсем уже не пеликан.
я та самая я, которую знаешь ты.
у меня светлые ресницы
бледные глаза
такие же волосы.в банты
плетущиеся руки.

вся я - ты.

на берегу холодно. ветер веет, по коже бегут мурашки.
такие же, какие проявляешь
опять же ты.

по воде плывут брошенные мною подувявшие цветы.
им видно, тоже холодно.

как же
я не умела раньше держать ладони,
до того, как всего этого не было?

до того, как.
-

ты видишь всё это?
полумрак. по воде белеют белые барашки от летнего ветра.
то ли ландыши, то ли ромашки
сорванными головами продолжают
плыть.

я их отправила в дальний путь. пусть плывут.
если суждено,
они достанутся может быть даже моря.

я стою на берегу реки. вижу всё это огромное небо. только моё.
с шестью тысячью видимых звёзд.
теперь уже знаю, что в солнечной системе звезда только одна.

с окон восемнадцатого они не были ближе,
не были ярче, чем отсюда. может и были тускнее,
только меня удивлял их ослепительный свет.
я, подобно кроту,
после мира наощуп
первыми видела именно их.
и у них непременно дымный вкус.
только так, и не как иначе.

милый мой друг,
ты представляешь,
сколько всего было для нас этих звёзд?
а этих лун?

летних,
потом осенних,
зимних,
теперь снова летних /для меня/.

я люблю,
люблю
так отчаянно,
что
об этом не нужно писать.
и о том,
как ты -
тоже.

боже,
ты сделал меня той, которую можно любить.
которая может любить.
которая знает всю эту нежность.

ты преобразил меня,
когда показывал ночи.

когда дышал со мной.
и мной.
а я взамен - тобой.
всё это очень
сиреневой веткой накрывает
ночами.
днями.
вечерами.

мон ами,
пеликан смотрит на меня.
я смотрю на саму себя,
и что я вижу?

улыбку тому,
что это всё есть. что оно всё ещё живо.
и я не хочу верить, что это может остановится.
хочу верить,
что мы будем кружиться
под летним дождём,
под снегом.

я не скажу тебе об этом. я так много тебе не говорю. а сколько молчишь ты, боже.
разве можно
так опасать друг друга?
так чувствовать,
так оберегать
даже от себя?
-

я стою на берегу реки. хотя какой к чёрту реки. всё это рисунок,
который заключается, как и всё, в твоих губах,
откуда через гортань попадает туда,
откуда идёт у тебя мой любимый голос.

пой мне ещё, милый. пока ты не вырос,
пока
ещё
не настали морозы.

а тогда тебе спою я, может спою.
тебе не обязательно для этого на этом самом холодном в мире берегу
отделять от одежды своё разгорячённое любовью и колой/акоголем?/
тело.

я тебя всегда себе
так
хотела.

именно таким тебя.

в комнате темно. за окном тихо. я, конечно, в постели.
полночь.
я пишу без остановок.
я задыхаюсь от клавиш,
по которым скачет моя возможносуществушая душа.
не спеша
мои слова заканчиваются. мысль теряется, сливается в воздушное безе/месиво.

я бы за тебя,
в твоё имя
/как предначертано в моём имени/
воскресла.

я чувствую себя в тебе.
я просыпаюсь в тебе,
засыпаю, рисую картинки.

ты представляешь меня себе. разными мыслями.
ты сильный. мой
сильный.

я бы сейчас постояла на краю
реки.
я бы вдохнула ночной чистый воздух
до озноба в кости.

я бы достала тебя изнутри. я бы представила тебя рядом.
рассказала,
хотя где там я б рассказала.
я бы с тобой помолчала.
не говоря о пеликанах.

и тогда бы всё стало ясно,
как свет в этом синем моём окне.

не знаю, как потом,
но сейчас,
ты есть самое счастье. и я в тебе.
и ты
во
мне.