Малоизвестные поэты. Хаустов Л. И

Хаустов Леонид Иванович (31.08.1920, г. Нолинск, Кировская обл. - 20.08.1980, Ленинград). Окончил в 1941 году Ленинградский пединститут им. А.И. Герцена. В боях под Ленинградом получил тяжёлое ранение. Первый сборник стихов «Утренний свет» выпустил в 1945 году. Соч.: Новоселье. - Л., 1947; Избранная лирика. - М., 1971; Слушая время. - Л., 1978; Новые стихи. - Л., 1981.

 
Родился в учительской семье. С 1931 — в Ленинграде, занимался в Доме литературного воспитания школьников под руководством С.Маршака. Окончил Ленинградский педагогический институт им. Герцена (1941, ускоренный выпуск), направлен на стрелково-пулеметные курсы Ленфронта. Участник обороны Ленинграда, тяжело ранен при переправе у Невской Дубровки.

В 1946-51 — руководитель литературной студии Ленинградского Дворца пионеров, в 1952-1955 — литературного объединения ЛГУ.

Первая публикация — стихотворение «Рябина» в журнале «Ленинград» (1940) — привлекла внимание музыкальностью, неподдельным лиризмом («Ломать рябину красную, / На подволоку класть, / Какая-то неясная / В ней горечь есть и сласть. / И настоять рябиновой / В графине для друзей / Рябиновой, рубиновой / Для суженой моей»).

Первые книги Хаустова, появившиеся после войны — «Утренний свет» (Л., 1945), «Новоселье» (Л., 1947); «Дорогой мира» (Л., 1952),— отдавали значительную дань расхожей риторике и литературным штампам («прищуренный взгляд Ильича», «За коммунизм! За Сталина!» и т.д.). Но критики инкриминировали Хаустову «книжность, музейность, школярство», слабую связь «с трудом, борьбой, творческой деятельностью нашего народа»: «Многие его стихи... посвящены Ленинграду, но тот город, который возникает в этих стихах, воспринимается скорее как музей, чем как один из крупнейших культурных и производственных центров нашей страны» (Б.Соловьев). Время показало, что речь в основном шла как раз о тех стих., в которых намечались лучшие черты творческой манеры Хаустов — приверженность петербургско-ленинградской культурной традиции, четкость строфы (в стихах о памятнике Пржевальскому Хаустов обращается даже к форме сонета, почти забытой в те годы), точность и запоминаемость формулировок: «Хороша игрушка расписная! / Вся поет, бесхитростно-светла, / И видна в ней радость молодая / Ставшего искусством ремесла» (стихотворение «Художница» о мастерице дымковской игрушки)

 

* * * * *

«…Вот так, идя от сердца к сердцу,
Была поэзия жива.
Мы с ней за котелок садились,
Горели в танках, шли ко дну…
Стихи, что на войне родились,
Пришли обратно на войну»

 * * * * *

 
Улиц пустынных гладь,
Плавный полет мостов.
Чудится мне опять
Шорох твоих шагов...
Тает ночная мгла.
Шпиль над Невой блестит.
Улица, как стрела,
В красный рассвет летит.
Город моих стихов.

* * * * *

Жизнь – как весенняя река
Она уносится вперёд
В своём стремлении всегдашнем.
Она сегодняшним живёт
И не умеет жить вчерашним.
Мы знать должны её на вкус,
Быть в самой гуще человечьей,
Чтоб песенный нелёгкий груз
Недаром нам давил на плечи.
За всё ведь спросится потом —
За перепев и за мельчанье.
И сами в возрасте ином
Мы не простим себе молчанья.

 * * * * *

 Лицо любви

 
Жизнь большой была дана,
Каждый день в ней прожит.
И теперь гляжу: она
Мне ещё дороже.
Говорю всему — живи!
Мир полям и дому.
А стихи — лицо любви
Ко всему живому.

* * * * *

 САМОЕ ПЕРВОЕ

 
У подружки на коленях цыпки,
Тоже восемь исполнялось ей.
Никакой не может быть ошибки:
Я в неё влюблён был до ушей.
За руку я вёл её, а воздух
К ночи был прохладней, да из тьмы
Низко-низко наплывали звёзды
Потому, что великаны мы.
Многих мы любили, забывали,
Были в жизни радость и беда,
Только никогда нам не бывали
Звзды счастья ближе, чем тогда.

 * * * * *

 Солнце Победы

 
Утро девятого мая
В том, сорок пятом году.
Солнце, туманы сжигая,
Встало у нас на виду.
Шло оно в дальние дали,
В каждое глянув окно.
В каждой солдатской медали
Жарко сверкнуло оно.
Что же оно озарило? —
Рваные раны земли,
Братские наши могилы,
Горе у каждой семьи,
Битый кирпич над золою
Рядом с овином пустым…
Рад я, что помнить такое
Вам не дано, молодым.
Щедрые ваши рассветы,
Гордой любви торжество —
Всё это солнце Победы,
Всё это отблеск его!

Май 1972 года

* * * * *

 НОЧЬ НЕПОВТОРИМОЙ ТИШИНЫ

 
Светлая, она плывет над миром,
Ночь неповторимой тишины,
Ставшая отныне нашим пиром,
Пиром человеческой весны.

И земля вдруг стала так просторна —
Мыслью не окинешь! И в ночи,
Набухая, прорастают зёрна
И звенят подземные ключи.

Слышно всё, чем эта ночь богата:
Учащённый стук сердец людских,
И дыханье спящего солдата,
И поэта вдохновенный стих.

9 мая 1945 года

 * * * * *

 
На рубеже восьмидесятых
Минута, полная значенья,
Курантов в полночи сигнал.
В душе такое ощущенье,
Как будто бы мечту догнал.
 

О Русь! Сегодня ты не тройка,
Как в стародавние года,
Ты – звездолёт и новостройка,
А что не обгонима – да!
 

Я вдаль гляжу, как с перевала,
На рубеже годов стою,
Тебе, берущему начало,
На счастья руку подаю.

 
Ты помни, друг, берясь за дело,
Народной мудрости совет:
Для добрых дел и чувств предела
Вовеки не было и нет!

* * * * *

Слова «Россия», «Украина»
Твержу, как будто песнь пою,
И чувств горячая лавина
Переполняет грудь мою.
 

Немало грозных лихолетий
Нам вмести вынести пришлось.
Днепра и Волги слитый ветер
Моих касается волос.

 
Одною славой мы богаты,
Так много сердцу говорят
«Садок вишнёвый коло хаты»
И чеховский «Вишнёвый сад».

* * * * *

Густой синевой на морозе
Полночное небо горит.
Мерцая, по азбуке Морзе
Звезда со звездой говорит.

 
Россия! Отыщешь ли краше
Твоих городов и равнин?
К лицу тебе, матери нашей,
Бетонные гребни плотин.

 
Как в годы мои фронтовые,
Созвездия в небе горят,
И снова я верю в Россию
Как всё повидавший солдат.

* * * * *

Элегия Массне

Я шёл сквозь город затемнённый.
Хлестала по ногам шинель.
И в тишине насторожённой
Запела вдруг виолончель.
Была в мелодии живая,

Берущая за сердце грусть.
Я шел, её не узнавая,
Но все же помня наизусть.
Дул ветер, изморозь кололась,

Но я на миг про то забыл,
Когда знакомый низкий голос
Из репродуктора поплыл.
Он пел о счастье невозвратном,

Но я-то верил: счастью быть.
И это было так понятно,
Так неизбежно, как любить...
И навсегда со мною рядом

Навстречу солнцу и весне

Над осажденным Ленинградом
Плывет элегия Массне.

1948

* * * * *

В этом доме родился Шопен

В этом доме родился Шопен.
Тишина здесь, как пауза в хоре.
И так властно берет меня в плен
Ощущенье восторга и горя.
Смотрим в детскую эту тетрадь,
Где стихи и смешные фигурки,
А сердца начинают стучать
Окрыляющим тактом мазурки.
На столе, простоявшем сто лет,
Возле свечки раскрытая книга
И овальный девичий портрет:
То сестра Фредерика — Людвига.
Тяжела ее ноша была:
Не она ль по великому праву
Сердце брата тогда привезла
Из Парижа в родную Варшаву?
Это больше, чем мать и жена,
Это —Польша, немая от горя.
В этом доме стоит тишина,
Словно вечная пауза в хоре.
Через парк, где дубы высоки,
Вьется речка в сиянье заката.
Я спросил про названье реки,
И поляк мне ответил: «Утрата».

* * * * *