Первая любовь

               

        В окно громко постучали. Нина накинула на плечи пуховый платок и прямо в домашних тапочках выбежала во двор. Она открыла калитку и остолбенела: перед ней стояла её школьная учительница Тамара Фёдоровна.
        - Здравствуй, Ниночка! – произнесла она  с какими-то не свойственными   её обычно строгому голосу нотками.
       - Здравствуйте, Тамара Фёдоровна, - смущённо ответила Нина. От неожи данности она стояла, как вкопанная, и не могла сдвинуться с места. От волнения и холода она дрожала и какое-то время не могла произнести ни слова. На выручку пришла учительница:
       - Ты не пригласишь меня в дом? Здесь холодно, простудишься.
       - Да, да, конечно, - спохватившись, выпалила Нина. – Заходите, Тамара Фёдоровна. Правда, у меня не убрано. Вот никак не приучу Николку книжки свои да игрушки на место убирать, самой приходится… А сегодня ещё не успела.
        - Присаживайтесь,  - Нина подвинула гостье старенький стул, который для статной, пышной фигуры Тамары Фёдоровны был явно маловат.
        - Спасибо. Давно тебя не видела… А ты всё такая же красивая, ничуть не изменилась, даже краше стала, женственней.
        Нине было неловко от этих комплиментов и она, стащив лёгкий платок с верёвочки, что тянулась над печкой-голландкой, быстро повязала им голову, чтобы и дальше не привлекать внимания гостьи к своей, невероятно чудной копне цвета спелой пшеницы волос. Локоны подчёркивали нежность её лица и оттеняли глаза, цвета жёлудя, большие и выразительные. Нина металась по комнате, пребывая в полной растерянности от того, что её застала врасплох сама Тамара Фёдоровна. Она брала в руки то одну, то вторую вещь, ища, куда её положить, но тут же клала на прежнее место. Простой фланелевый халатик подчёркивал её гибкий стан, хрупкую фигурку девчонки, хотя было ей уже под тридцать.
        - Да ты присядь, присядь, Ниночка. Я ведь к тебе с серьёзным разговором.
        - Ой, Тамара Фёдоровна, извините… Вы снимите шубку, а то запаритесь, у нас жарко.
        Нина помогла ей раздеться и сама присела на такой же старенький стул.
 В доме, кроме двух стульев, стояли ещё две железные кровати, два стола, швейная машинка да старенький платяной шкаф.
        - Извините, Тамара Фёдоровна, у меня в доме очень скромно, даже убого.
 Не успела ещё ничего нажить. Колю надо одевать и лечить: у него бронхиальная астма.
        - Нина, а я ведь к тебе пришла по просьбе Жени. Сам он приехать пока не может, а письмо тебе написать стесняется. Он в Хабаровске; как по распределению уехал к месту службы, так уже восьмой год там  и живёт.
        - Я слышала, - тихо сказала Нина.
        - Ну, тогда ты, наверное, знаешь, какое несчастье у нас случилось?
        - Да, Тамара Фёдоровна, мне подружки рассказывали.
        - Так вот, Зина после аварии совсем плоха… С головой у неё… Пришлось родителям взять её к себе домой, а потом определить в дом для инвалидов. А Ксюша теперь с папой вдвоём. Она ещё маленькая, ей четыре годика. Сын меня в каждый свой приезд о тебе расспрашивал, всё жалел, что вы не вместе… Но ты же знаешь, как я к тебе относилась… А теперь вот пишет, мол, иди к Нине, падай в ноги  и исправляй свою ошибку.
        - Куда там, ещё в ноги падать. У нас вся жизнь из ошибок состоит, так что ж теперь, так и стоять на коленях? Что было, то прошло…
        - Нет, нет, Ниночка, не прошло. Он тебя всегда любил и сейчас любит… Это  я… я во всём виновата… Да мои подружки… по учительской.
        - Не надо себя винить, Тамара Фёдоровна. Значит, Богу так угодно. Каждому – своя судьба.
        - Нина, ты одна вон мальчонку растишь, у тебя тоже не сложилось… Поезжай к нему… У вас ещё всё впереди, ещё совместных детей нарожаете, вам ведь ещё нет и тридцати.
        Всё это время Нина была на пределе. Ей хотелось зарыдать, закричать, напомнить этой женщине, всё-всё, что было. Но она, привыкшая с детства переносить все тяготы и невзгоды без ропота, сумела вовремя взять себя в руки, а свои чувства и эмоции спрятать и закрыть  на железный засов.  Придя немного в себя, она тихо и мягко сказала: 
        - Я думаю, что очень непросто после стольких событий в нашей жизни восстановить утраченное и продолжать, как ни в чём не бывало.
        - Конечно, легко сразу не будет, но всё со временем придёт.  Ниночка, подумай хорошенько, а я загляну к тебе через недельку, ты мне дашь ответ. Женя теперь ждёт-не дождётся… И надеется…
        - Хорошо, Тамара Фёдоровна, мне надо долго и очень серьёзно думать
 прежде, чем отвечу вам.
        Тамара Фёдоровна поднялась со скрипучего стула, хозяйка помогла ей одеться и проводила за калитку.

                2

        Нина вернулась в дом притихшая и потерянная. Она  присела на краешек стула, стеклянными глазами уставилась на настенные часы, а для чего, ни она и никто другой, наблюдающий бы сейчас за ней со стороны, ответить не смог. Потом  поднялась и, словно пьяная, поплелась к кровати, рухнула на неё и зарыдала, что было мочи. Тело её содрогалось от рыданий, из глаз ручьём текли слёзы, а сердце тарахтело, как воробей, загнанный в клетку.
 Долго-долго плакала женщина, стараясь выплакать всё, что тяжким грузом лежало на душе. Потом она притихла, немного успокоилась и провалилась в сон. Сон был коротким, и в эти несколько минут ей привиделось, будто они с Женей едут на велосипеде куда-то очень далеко. И вот перед ними – огромный луг, устланный сплошь необыкновенными цветами, каких в жизни отродясь она не видела. Женя остановился, сорвал несколько цветков, снова быстро сел на велосипед, помахал Нине букетиком и скрылся из вида. Девушка испугалась и стала громко кричать: «Женя, вернись!» Но он не откликался. От ужаса Нина очнулась, не понимая: то ли сон то был, то ли явь. Взглянула на часы : «Ой, скоро Колюшка придёт, а у меня обед не готов», - подумала она, встала и быстро взялась за работу. Скоро из школы пришёл Коля. Мама накормила сына,  мимоходом поинтересовалась, как успехи в школе. На вопросы сына отвечала рассеянно, машинально. Была замкнута и не разговорчива.
        - Мама, что с тобой? – поинтересовался Коля.
        - Со мной? А что?
        - Ты, мам, какая-то не такая.
        - Не такая? А я и не заметила.
        - Мам, зачем ты меня обманываешь? Чем ты расстроена?
        - Да как тебе сказать, сынок… Я не расстроена, просто сегодня вспомнила то, чего не надо было вспоминать. Знаешь, как иногда говорят: «Как вспомнишь – так вздрогнешь». Вот и я вздрогнула и никак в себя не приду.
        - А ты мне можешь рассказать?
        - Нет, сынок, не могу. Секрета в этом нет, просто ты ещё маленький и не поймёшь меня. Вот пройдёт  ещё лет десять, напомнишь мне, и я тебе рас скажу. Договорились?
        - Договорились, мама.
        - Ну, Колюшка отдохни малость, да и  за уроки.
        - Мама, а можно мне немного покататься на лыжах?
        - Можно.
        Коля быстро оделся и пулей выскочил во двор. Отвязал своего любимого друга Жульку, надел лыжи и вместе они отправились по лыжне, которая пролегала по огороду.

                3

        Деревня спит. Мирно посапывает в своей кровати Коля. В окно светит такая ясная луна, что можно читать, не включая электричество.  Но ничего этого не замечает Нина. И только монотонный, приглушённый стук часов как-то раздирающе действует на душу. «Спать! Спать!» - время от времени даёт себе команду Нина, но сон затерялся где-то там, среди мерцающих сказочным светом звёзд. А память… память бродит по  школьному коридору, где впервые встретила она свою школьную любовь. Первую любовь. Женю Бородина.  Высокий, стройный, с большими выразительными серыми глазами,  в чёрной вельветовой курточке на молнии. Таким представал он в памяти Нины вот уже многие годы. Они случайно столкнулись в коридоре  школы в первую неделю сентября.
        - Ой, прости, я нечаянно! – поспешил извиниться Женя, поднимая с пола книгу, которая выпала из рук Нины.
        - Ну, ты и летишь! – засмущалась девчонка.
        - Спешу, ребята на площадке ждут. Я больше так не буду,- пообещал, убегая, Женя.
        «Ну, и пацаны здесь, какие-то ненормальные, совсем не такие, как наши», - сделала вывод девчонка. А  дело было в том, что вместе с семью учащимися после своей сельской восьмилетки, находящейся в селе Озерки,  она перешла в одиннадцатилетку,  что в райцентре, чтобы продолжить обучение. Школа находилась от их села  в пяти километрах, ходить приходилось пешком, пассажирского транспорта  в селе не было. Находясь в здании пока ещё не ставшей своей школы, сельские робели,  чувствовали себя неловко, неуютно.
        Вскоре Нина вновь увидела Женю, но уже в своём классе, куда девятый  «А» пришёл на объединённый урок литературы. В школе водилась такая практика – объединять иногда классы и сдваивать уроки, цель такого действа знали педагоги, а потому дети не задавали лишних вопросов, им было ещё  лучше, веселее. Столы по этому случаю сдвигались и за них рассаживались по 5-6 человек.  Нина сидела спокойно за столом, аккуратно, как первоклассница, сложив руки и ожидая прихода учителя, и не заметила, как мальчишка, с которым она столкнулась в коридоре, подошёл к столу и уселся рядом. Вскоре открылась дверь в класс и на пороге показалась учительница. Учащиеся шумно встали, чтобы поприветствовать её, а потом также шумно сели. Начался урок.  Класс «Б» был сборный – в него входили  бывшие учащиеся трёх сельских восьмилетних школ, и отличались от «центральных» тем, что были тише воды, ниже травы. Опроса не было. Учительница говорила о русской литературе как о предмете гордости, о её значении в мировой литературе, называла имена писателей, чьё творчество предстоит изучать в текущем учебном году… Нина внимательно слушала и кое-что записывала в тетрадь.
        - Зачем ты пишешь? В учебнике всё есть, - удивился Женя.
        Но она, не обращая на него никакого внимания, продолжала писать. Учительница, которую звали Тамара Фёдоровна, рассказывала очень интересно, её было приятно слушать, иногда Нина останавливала на ней свой взгляд. Была она очень привлекательна: серые выразительные глаза окружены пушистыми чёрными ресницами, правильной формы рот, прекрасная белозубая немного загадочная улыбка, красивый открытый лоб, густые чёрные волосы…  Заметив, что Нина иногда подолгу смотрит на учительницу, Женя спросил:
        - Тебе  нравится Тамара Фёдоровна?  Это моя мать.
        - Чтооо? Не выдержала такой наглости Нина,- ты бы хоть немного помолчал.
        - Не веришь? Спорим!
        Нина замолчала и не реагировала больше на Женину болтовню до конца урока.
                4

        Два часа пролетели незаметно. Сдвоенный урок закончился и «Ашники» поднялись, чтобы уйти  в свой в класс.
        - В следующий раз вы к нам в гости придёте, - заявил Женя и ловко перепрыгнув через стул, удалился из класса.
        «Ну и шалопай! - подумала Нина – и чего только уселся рядом со мной?»
        В следующий раз действительно учащимся 9 «Б» пришлось идти в гости к параллельному  классу. И вновь Женя сидел с Ниной рядом, но в этот раз он вежливо пригласил за свой стол подружек, Нину и Валю, ещё в первый раз заметив, что они друг без друга – никуда. И сам, конечно, был очень доволен своим соседством. Нине было немного неловко от того, что соседство это замечают многие, но, вместе с тем, ей нравилось, что в этом была интрига, какая-то загадка. Ей было приятно находиться в обществе  шустрого, немного непутёвого паренька.  Но её немного обескураживала  его напускная бесшабашность,  неотёсанность.  При всей своей, казалось бы, несерьёзности  Женя Бородин был круглым отличником. Создавалось впечатление, что он никогда не слушает на уроке учителя, однако на любой вопрос у него всегда был разумный, грамотный ответ. «Как у него так получается?» - удивлялась Нина.  Он часто задирался к одноклассникам, но те, изучив его выходки, не реагировали. Иногда он подходил к группе девчонок, в которой находилась Нина, дёргал кого-нибудь за косы или за крылышко фартука и говорил:
        - Ой, простите, не хотел. Больше не буду.
        Нина исподволь наблюдала за ним, и он нравился ей всё больше и больше. Так прошёл год. Закончилась учёба. Для сельских девчонок и парней началась трудовая практика  в их колхозах. Учащиеся «А» класса практику проходили на пришкольном участке. А Женя с матерью на период её отпуска уехал  в Ленинград, в гости к своей сестре.

                5

        Всё это Нина вспомнила до мельчайших подробностей, пока часы отстукивали свою надоедливую, монотонную мелодию. «Зачем? Ну, зачем мне это надо? Ах, Тамара Фёдоровна, мало тебе того, что жизнь мне один раз испортила, так ещё решила меня достать, - досадовала Нина. – Забыла, как била сына полотенцем, когда узнала, что он посмел подойти ко мне». Тамара Фёдоровна, будучи человеком умным, прозорливым, и, главное, взрослым, быстро подметила, что её сын неравнодушен к девочке из 9 «Б» класса, умнице и красавице. Молчала, думала,  что это чудачества её сыночка-шута. Пройдёт, молод ещё. Но вот уже заканчивается второй год с того момента, когда в школе появилась девочка с огромными желудёвыми глазами, тихая и спокойная, а дурачества Жени не проходят.
         За два года ребята из двух классов успели привыкнуть друг к другу и подружиться, проводили совместные мероприятия, вечера. И вот однажды весной было решено совершить совместную поездку на велосипедах в замечательное место, которое природа создала для людей, сельских тружеников. Километрах в десяти от посёлка по весне на огромном лугу расцветало множество лазоревых цветов, а назывались они воронцами.  И люди со всех концов района ехали к этому месту, чтобы полюбоваться  Божьим чудом, собрать букет и порадовать им своих близких. Своего велосипеда у Нины не было, пришлось одолжить у подружки. В воскресное утро группа из двадцати семи велосипедистов направилась к заветному месту.
        Отъехали от посёлка пару километров. Вдруг Нине преградил путь Женин велосипед.
        - Ой, сумасшедший! Я чуть не упала!
        - Простите, больше так не буду. Я предлагаю дальше не ехать, а остаться здесь и посидеть в этой ямке.
        - Опять ты дурачишься? Когда ты повзрослеешь? – с явной издёвкой заметила Нина.
        - Во! Вы с моей мамкой прямо одинаково думаете! Это уже хорошо. Так что, посидим? А цветов я тебе из своего палисадника принесу.
        После недолгих колебаний Нина согласилась и была очень даже рада этому предложению. Сколько раз в мыслях она представляла себе их первое свидание, но что оно будет таким,  и предположить не могла.  Она уже давно была влюблена в этого мальчика, но тщательно скрывала это даже от себя самой. Женя подошёл к Нине, взял её велосипед и положил рядом со своим, потом перепрыгнул несколько раз туда-сюда ямку и предложил ещё раз:
        - Давай посидим здесь.
        Он уселся на бровке ямки и пригласил Нину:
        - Садись! Глянь, какая ямка удобная, сидеть… прямо, как в театре!
 Нина уселась на другой стороне ямки, опустила вниз ноги, так же, как и Женя и отметила, что действительно очень удобно так сидеть.
        Женя стал что-то рассказывать и заметно волновался, было видно, что он несказанно рад этому нечаянному свиданию.
        - А знаешь, меня мать сегодня полотенцем била, когда узнала, что я с то бой поеду.
        - Почему со мной? – растерялась Нина. – А что я плохого сделала?
        - У нас с нею второй год война идёт. Она не хочет, чтобы я с тобой дружил. Если бы не она, я бы к тебе давно подошёл. Она же, контра, всё видит, всё знает.
        - Не надо так о матери, - взволнованно прошептала Нина.- А за что она меня так не любит?
         Девочка воспитывалась в семье без отца, он умер, когда ей не исполни лось ещё и восьми лет. Мать отдавала детям всё, что могла, а главное, свою любовь к ним, заботу и внимание. Дети любили свою мать и никогда не обижали её ни словом, ни делом. И поэтому Нине показалось странным отношение Жени к своей матери.
        - За то, что ты из бедной семьи, а ей богатенькую подавай да знатненькую. Она мне в жёны давно присмотрела дочку одного высокопоставленного дяди.
        Нина еле сдерживала слёзы. Она была настолько чиста и наивна, что никогда и предположить не могла, что в советское время, когда все равны, ещё существует такое понятие: бесприданница.
       - Женя, ну, я же… я же не виновата… я же не набиваюсь. Поедем отсюда, а то тебе опять попадёт!
        Нина быстро вскочила на ноги, схватила свой велосипед, но Женя успел поймать её за руку и предстал перед девушкой вдруг взрослым, таким, каким он, должно быть, был на самом деле: скромным, порядочным, твёрдым и очень влюблённым:
        - Я ничего не боюсь. Просто я пока не хочу ей ничего доказывать, чтобы не портить климат в семье. И женюсь я только на тебе, если ты, конечно, к тому времени не будешь против. А она пусть женится на своей избраннице.  И запомни это – я женюсь только на тебе.
        Нина проглотила слёзы и уехала домой. Женя, наверное, чтобы не быть уличённым, уехал чуть позже.

                6

        Выскочила кукушка на часах и прокуковала три раза. Сон не приходил. И как ни старалась Нина гнать прочь воспоминания, всё было тщетно. Ну как можно забыть то, что забыть нельзя никогда. Все годы эти воспоминания время от времени тревожили её израненное сердце.  Ах, если бы удачно сложилась жизнь! Наверное, тогда бы не было этих душевных мук…
     … Одиннадцатый класс. Подходит к концу учёба в школе. Последний школьный звонок…. Выпускные экзамены… Прощальный вальс… Нина с замиранием сердца ожидает приглашения на танец, но Женя не подходит, даже вида не подает, что он здесь присутствует. Так надо. Если не увидит в танце с Ниной мать, то сразу же донесут «подруги по учительской» (так называл Женя её единомышленниц) и непременно доложат ей. И тогда скандала не избежать. Тем более, что её избранница так и оставалась незамеченной сыном. За весь этот год Женя несколько раз провожал Нину после школьных вечеров на расстояние двухсот метров от школы. Идти дальше не было времени. «Контрой» (так называл Женя всех, кто следил за  его действиями) учитывалось всё: когда пришёл, когда ушёл, с кем танцевал, кого провожал. Каждый раз, когда он уходил на школьный вечер, мать предупреждала его не сметь подходить к ненавистной ей девушке, а если обнаруживалось, что всё-таки подходил, в доме устраивалась буря.
 Во избежание неприятностей, которые Тамара Фёдоровна могла подстроить Нине, он старался ничем не выказывать своих чувств к ней ни матери, ни друзьям. Знали они одни, и это была их тайна, в этом была загадка для других их чистой, первой любви.
        Выпускной подходит к концу, и ребята отправляются, по традиции, на всеми любимую лужайку за рекой. Преодолён подвесной мостик, который всегда грозился сбросить каждого, кто по нему проходил, а иногда и сбрасывал. Лужайка окаймлялась лесом полукругом, и была прекрасным местом отдыха. Сюда мальчишки бегали, чтобы поиграть в футбол, здесь проводились большие районные мероприятия: спортивные соревнования, молодёжные праздники, «День песен». Сорок пять молодых парней и девчат рассыпались по лужайке парами и группками; иные шли, спокойно общаясь, другие пели задушевные песни. И тут Женя потерял бдительность: он подошёл к Нине, взял её за руку и сказал:
        - Давай убежим вон туда, в осинки, спрячемся от всех, пусть нас поищут. И Нина, давным-давно ожидавшая этого момента, крепко ухватилась за его руку и крикнула:
        - Побежали!
        Держась за руки, они бежали, забыв обо всём на свете. Нет, они не бежали, они летели на фоне рассветного неба, радостные и счастливые. Он в темном костюме, белой рубашке с бабочкой, она в белом платьице до колен, с пышным накрахмаленным подъюбником. В своём наряде девушка казалась такой лёгкой и воздушной, как будто была принцессой из сказки.  Они летели, молодые и красивые. И наряд их был очень им к лицу. Женя выглядел ещё стройнее. Прекрасные пышные Нинины волосы развевались, казалось, что на её голове нимб. Да это был нимб почти святой, мученицы. В этот момент они были счастливы вдвоём и уверены в том, что уже ничто никогда не нарушит их счастья. Добежав до осинок, они остановились. Женя, как пушинку, подхватил на руки Нину и закружил среди деревьев. Она крепко обхватила руками его шею и щекой прижалась к его щеке. Женя остановился, опустил Нину, обнял её и неуклюже поцеловал в лоб. Потом, что было мочи, он крикнул:
        - Я тебя люблю! Люблю! Люблю! Люблю! Я буду любить тебя всю жизнь, и никто мне, кроме тебя, не нужен!
        Сердце Нины колотилось так громко, будто готовилось выскочить. Ей тоже хотелось кричать лесу, восходящему солнцу, всей округе: «Я тоже люблю, люблю! Я так долго ждала этого признания самого дорогого на всей земле человека!» Но её природные скромность и застенчивость не позволили ей сделать это, она не смогла произнести самые главные в жизни слова, за что много раз себя благодарила.
        - Знаешь, Нина, через два дня я уезжаю в Ленинград, но я буду писать тебе часто-часто. А ты мне так же отвечай. Жди меня, что бы ни было, жди. Никого не слушай. Мать теперь меня не будет донимать – я буду далеко. Тебя она тоже не будет видеть, успокоится.
        Радости и счастью Нины не было предела. «Мы будем, будем вместе, - думала она. - Ведь три года – это не три дня. Он любит меня, я это твёрдо знаю. А я люблю его». В этот день она впервые рассказала своей маме обо всём, но та, спокойно выслушав её, сказала: «Ты зря об этом мечтаешь. Забудь его, дочка, она всё равно женит его на своей избраннице. Не мучайся и забудь. Тебе дальше надо учиться. Всё это со временем пройдёт, а ты найдёшь себе ровню». Откуда маме было знать тайны будущего? Ведь всё сбылось так, как она сказала.
        Поступать в военное училище Женя поехал вместе с мамой. Экзамены были успешно сданы, в чём сомнения не было с самого начала, и его зачислили курсантом. Потом он отправился на сборы в лагеря. Всё время, пока готовился и сдавал экзамены, он писал Нине удивительно тёплые, романтические письма и в ответ получал такие же. Нина тоже сдавала экзамены в институт и без всякого труда поступила. Переписка с Женей продолжалась. Но вот однажды в студенческом общежитии появилась Тамара Фёдоровна. Она дождалась Нину с занятий и прямо у входа зло объявила ей: «Первый и последний раз я тебя предупреждаю: если ты не прекратишь писать моему сыну и навязываться ему со своей дружбой, я тебе такое устрою! Я всё сделаю для того, чтобы тебя выгнали из института! Запомни это. Больше я тебя предупреждать не буду». Нина хотела было начать оправдываться, но поняла, что любые её аргументы будут здесь неуместны. Тамара Фёдоровна резко развернулась, несмотря на её пышную комплекцию, со злом дёрнула дверь и вышла из общежития.
        Скоро уже вставать, а сна всё нет. Да и какой тут сон, если мороз по коже, даже спустя десять лет. А что пришлось пережить девушке в те годы, знает только она и Бог. А дальше всё шло, как по сценарию. Нина должна была сообщить Жене о причине своего молчания, но не могла, так как строго была предупреждена об этом.

                7

        Прошло полгода. У студентов закончилась зимняя сессия и все разъехались по домам. У Нины ещё теплилась надежда, что во время каникул она встретиться с Женей и всё ему расскажет, а уж он не подведёт: не станет говорить матери. Но, увы. Женя на каникулы не приехал. Наоборот, в Ленинград на время его каникул уехала мать, и там, у дочери, как стало потом известно, они вместе провели время.
        Случилось так, что Нина из-за болезни матери вынуждена была перевестись на заочное обучение. На попечении матери были ещё двое несовершеннолетних детей, поэтому Нине пришлось устроиться на работу.
 Местом её работы стала школа, которую она окончила полгода назад. Приняли её с радостью, во-первых, потому что её любили учителя за её доброе сердце, покладистый характер, а во- вторых, за её способность к педагогической работе. Не последнюю роль сыграла Тамара Фёдоровна: ей выгодно было, чтобы злейший её враг был постоянно под пристальным вниманием.
        Итак, в начале третьей четверти Нина уже работала в школе, чем была очень довольна. В педагогический коллектив с начала учебного года влился выпускник ВУЗа, физик по специальности, Вадим Алексеевич. Он-то и приглядел в жёны красавицу Нину, учительницу начальных классов. Долго ходил, как тень за Ниной Петровной, пока не стала она ему отвечать приветливым взглядом  и словом. Быстро весть об этом долетела до Жени,  и тот, долго не думая, прислал Нине телеграмму прямо на школу с текстом: «Люблю. Жди. Приеду за тобой летом». Расчёт был следующий: Женя таким образом пошёл в атаку на мать, и, чтобы защитить Нину от слухов по поводу того, что это она навязывается ему и мешает им с Тамарой Фёдоровной жить, решил объявить всему педагогическому коллективу, вернее «подружкам по учительской», что это ложь. Но расчёт не оправдался, т.к. телеграмма была перехвачена злодейски и Нина не была оправдана, а, главное, она не получила нужной поддержки Жени, чтобы хранить хоть какую-то надежду. Многие в коллективе знали о намерениях Тамары Фёдоровны женить сына на знатной невесте, но никто и не пытался «наставить её на путь истинный», что ни говори, коллега, не один год вместе, кому хочется неприятностей. Нина об этой телеграмме узнала, спустя  десять лет, сегодня от Тамары Фёдоровны. Вернее, о её содержании. Как рассказала несостоявшаяся свекровь, телеграмму тогда принесли  в кабинет директора, подруги Тамары Фёдоровны. И вместо того, чтобы помочь двум любящим сердцам, они окончательно закрыли им дорогу друг к другу.
         В мае Нина вышла замуж за Вадима Алексеевича. Этого так хотели «подружки по учительской» и, как могли, подталкивали молодых людей к заключению брака. А уж о Тамаре Фёдоровне и говорить нечего, её радости не было предела, ещё бы враг повержен! Теперь её планам уж ничто не сможет помешать.

                8


        А летом на каникулы приехал Женя. Ему очень хотелось встретиться с Ниной, высказать ей своё недоумение и обиду, хотелось услышать ответ на вопрос: как могла она после такого признания «на весь свет» не поверить ему и выйти замуж за какого-то там.. за нелюбимого Вадима.  Но Нину он так и не увидел: они с мужем уехали на время отпуска к его родителям в город. В середине следующего учебного года Нина ушла в декретный отпуск, а весной родился Коленька. А ещё через год в жизнь Нины и Вадима ворвалась
 его «бывшая», которая перед самой их свадьбой, назначенной на первое воскресенье после выпускного вечера в ВУЗе, в котором они вместе учились, сбежала с преподавателем иностранного языка в зарубежную поездку. Как оказалось, Вадим и Нина соединились по несчастью, «просто встретились два одиночества». Муж Нины нисколечко не колебался, рассчитался с работы и укатил со своей любимой в город. А бедная «разведёнка» осталась одна с маленьким ребёнком на руках. Сидеть дома не пришлось, надо было зарабатывать на жизнь. Больная, пожилая мама  - не помощница. Пришлось определить Колю в ясли-сад. Начались болезни, а вскоре у ребёнка выявилась бронхиальная астма. Мучениям молодой женщины не было конца, а  тут ещё Тамара Фёдоровна донимала своими подозрениями. Тревога о том, что её сын, несмотря ни на что, всё-таки женится на Нине, теперь усилилась многократно. Учёба его в военном училище через полгода заканчивалась. И вот, когда он в очередной раз приехал домой на каникулы, на сей раз последние,  недалеко от школы он встретил Нину. Случайность то была или нет, Нина знать не могла. А зачем было знать? Что бы это изменило? Она прошла мимо Жени молча, ноги её не слушались, руки дрожали, сердце колотилось. В голове путались мысли. Промолчать нельзя. Сил больше нет… А о чём говорить? Зачем? Он попытался её остановить, но она шла дальше, ссылаясь на то, что ей надо бежать за ребёнком  в ясли. Но он всё-таки остановил её, своим довольно резким колючим вопросом:
        - Ты почему так поступила со мной?
        - Как?
        - Я же телеграмму тебе прислал специально такую, чтоб ты поняла, что для меня нет никаких препятствий и чтобы мать наконец-то  поняла, что я давно всё решил.
        - Что решил? Какую телеграмму?
        - Нина, не притворяйся!
        - Что за телеграмма и когда ты её отправлял?
        - А когда ты с этим… физиком начала шашни водить.
        Нина смотрела на Женю и не узнавала его. Перед ней стоял озлобленный, высокомерный, самоуверенный и надменный сын своей мамы.
        - Ну, что, получила своё? Будешь теперь маяться всю жизнь! Ой, а вот и моя будущая жена! – неестественно, как-то артистически объявил он и взгля дом показал на девушку, приближающуюся к ним.
        « Ах, вот кто избранница Тамары Фёдоровны? – подумала Нина. - Это же дочь местного прокурора!»
        - Похвально! - сквозь слёзы улыбнулась Нина и быстро зашагала дальше.

                9

        С тех пор долгие годы в ней боролись два чувства: с  одной стороны, любовь к Жене не проходила, перед ней постоянно возникал образ того, юного мальчика, доброго защитника её чести и достоинства, а с другой,  вырисовывался облик надменного, горделивого, властного мужчины. Каков же он – настоящий, тот, которого она знала в школе или теперешний? И почему он так зло упрекал её, хотя прекрасно знал, что Нина – просто жертва его матери?
        Кукушка прокуковала семь раз. Надо вставать, готовить завтрак и провожать в школу сына. Уже третий год Нина не работает, и живут они  с Колей на алименты от отца и на Колину пенсию по инвалидности. В последний год, правда, Коле стало значительно лучше, он смог даже посещать уроки в школе, раньше ему приходилось обучаться на дому. Врачи говорят, что  с возрастом болезнь вообще может пройти.

                10
        Теперь предстояло дать ответ  Тамаре Фёдоровне, женщине, которая долгие годы уничтожала её, ненавидела, всячески старалась от неё избавиться, с которой Нина никогда бы не хотела иметь ничего общего, и которая теперь может стать для Нины свекровью.  Встречаться с Тамарой Фёдоровной Нине вовсе не хотелось, ею она была сыта по горло. Но она должна, она просто обязана это сделать.
        Прошло три дня прежде, чем Нина решилась на этот шаг. Проводив Колю на уроки, она принарядилась и отправилась в школу, где ещё работала Тамара Фёдоровна, хотя уже несколько лет являлась пенсионеркой.  Посмотрев в коридоре расписание уроков в старших классах, в которых всегда преподавала опытный, умный, заслуженный педагог, Тамара Фёдоровна, и определив, в каком классе она занята сейчас, Нина направилась по адресу. Она потихоньку подошла к двери, приоткрыла её и кивком головы позвала учительницу.
        Увидев Нину, Тамара Фёдоровна, чуть ли не бегом помчалась к двери.
        - Здравствуй, Ниночка! Ну, что ты мне скажешь?- с надеждой в возбуждённом взгляде начала Тамара Фёдоровна.
        - Простите меня, ради Бога, но я не могу дать Вам положительный ответ.
 Напишите Жене, что я не смогу к нему приехать. У меня больной сын и менять климат нам нельзя. Это во-первых. А во-вторых,  у меня пожилая и, к тому же, больная мама. Ей нужна моя поддержка, младшие ещё не готовы к этому. Ну, вот… Вот и всё, Тамара Фёдоровна.
        Не дожидаясь реплики несостоявшейся свекрови, Нина резко развернулась и быстро зашагала по школьному коридору.
        Что это? Нина шла быстро и, главное, легко. Настолько легко, что ей казалось, что она не идёт, а летит. Ещё несколько минут назад её терзали сомнения, правильно ли она поступает. У неё было огромное желание вылить на Тамару Фёдоровну всю свою многолетнюю боль, ранить её обидными словами. Но она почему-то не сделала этого. И вот теперь ей так легко, её душа свободна от всего, что тяготило многие годы. Она почти бежала домой, вдыхая свежий морозный воздух. На пушистые волосы и ресницы ложились лёгкие прозрачные снежинки. Щёки зарумянились от лёгкого морозца. Под ногами поскрипывал снежок. А душа пела в предчувствии чего-то радостного и светлого.