Леонидовы флюиды

     "Меня иногда спрашивают, как я пишу.
     Отвечаю: очень просто - слева направо."
     Сесар Бруто.  Аргентинский поэт.

***
     Инне Богачинской.

В пространстве Гейне и Онегина,
укрытом Дантовым плащём,
ютится странная энергия,
не воплощённая ещё.

Ни угловатости, ни грации,
не - джентельмен и не - мадам,
и протекает между пальцами,
поскольку  не по проводам.

Флюидов - видимо-невидимо,
не запрудивших "Ундервуд",
уж такова судьба флюидина,
витать пока не призовут.

Всё остальное лишь коллизия,
где проступает алфавит.
Стихописанье - метафизика,
легализация флюид.

***
В начале были Мойка и Нева,
а Слово - после, и второго сорта,
какого ж чёрта я ищу слова,
не понимая сам - какого чёрта?
А линия искания - крива,
иль рокова, как рококо кроссворда,
в котором зашифрованы слова
живущие, обратно натюрморту.
А в голове всеведует сова,
бурлит словарь и булькает реторта.
Какого чёрта я ищу слова,
какого чёрта я ищу слова,
какого чёрта?
Ах, какого ч-ё-ё-ё-р-т-а!

***
     "Я с Бахом небесно
     свой  век доживу."
     Борис Кушнер.

Строка, растущая  из  сора,
как "Ревизор" из держиморд,
сокрыв O tempora, o mores!
уложена в словесный хор,
звучащий словно а капелла.

Собой в гармонию влитЫ
их ноты, чёрное на белом.
Кириллица или латынь,
берут друг друга на поруки,
как кастаньеты в болеро.

Так буквы прорастают в звуки,
и  лишь потом - наоборот.

***
Пусть спутаются устье и исток,
пусть рыцарь перед дамой - на колени,
а ты представь себе, что - одинок,
и наслаждайся этим представленьем.

Пусть нотами твоя бунтует плоть,
но "Травиату" пусть напишет Верди,
а ты представь себе, что ты - Господь,
сиречь создатель Неба,
                Света,
                Тверди.

Пусть плавен в реверансах менуэт,
ретроспектива музы Терпсихоры,
а ты представь себе, что ты - Поэт,
поскольку вплавь пересекаешь горы.


***
Одни уходят без следа,
другие помнятся до боли,
кто знал Елабугу тогда,
как знают нынче. Поневоле.

Шнуром завяжется маршрут
непостижимого сюжета,
так в христианнейшом  миру
по сути - места нет поэту.

Пусть каждый полюс ритмом срыт,
пусть дилетанту незаметен
непрекращающийся взрыв,
растянутый на полстолетья.

Не сломлен дух, но сломлен взгляд,
жизнь - марафон на  поле минном,
в конце которого петля,
собой принявшая Марину.