Искушение рыб

авторская работа "Вечерняя рыбалка" - холст, масло, 65х55

Небо распускает форс павлиний,
Бьет хвостом тяжелая форель.
Вся природа соткана из линий,
Где любая – только параллель,
Им не слиться здесь, зато похожи
С мигом миг: рассвет ли твой, закат.
Волны мчат – мурашками по коже, –
Душу растревожить норовят.

ИСКУШЕНИЕ РЫБ

Сладкие, сочные…
(Как черешня,
                окропленная ночной росой?)
Обжигающие… (Как холод вешний
Колкой земли под ступней босой?)
Теплые, шершавые – словно камни,
Утонувшие в прибрежном песке?
Гладкие, струящиеся – словно ткани,
Соскальзывающие на ветерке.
За ними –
Смуглость и бархат влажный
Сумерек, что так манят вглубь,
Между мирами.
Уже неважно –
Что готово сорваться с губ:
Сладкие-сладкие…
Колкие-колкие…
Теплые-теплые…
Дождь. Трава.
Всё в теченье судьбы – недолгое.
Форму жизни дают
                слова.

РАКОВИНА

Лечь на песок, молчать, срастись с песком,
Себя не выдать морю суетою,
Стать раковиной, сложно завитою,
Вся — ухо: от ступней и до висков;
Услышать даль и свой грядущий век,
И то, чем быть случалось до рожденья;
Понять, что часть природы — человек,
Как часть волны от взлета до паденья;
Вдруг ощутить, какой заложен смысл
В том, что под кожей мускулы, как волны,
Уже бегут, хотя всего лишь мысль —
Что жизнь мала, — коснулась их невольно.
Не потому ли мерный этот бег
Всех вод больших от солнца вглубь намечен,
Что шар земной для вечности не вечен
И лишь одни ему дарован век?

ДЕВОЧКА НА ШАРЕ

Это в детстве — песок и волна.
Счастье с горем в балансе непрочном.               
Шар земной воздаёт нам сполна,
Не спасая ни в чём, между прочим.
 
Что ты, девочка, знаешь о том,
Как несбыточность счастья измучит?
Как песчаный разрушится дом?
Сколько смут безысходных за тучей?
 
Балансируй над жизнью своей.
Брось грядущие годы на ветер.
Никогда ты не станешь мудрей,
Чем в мгновения шаткие эти.

***
Синий кит, мой далекий предок,
Как я слышу тебя в ночи!
(Слух мой зова китов не предал).
Умоляю: не замолчи!
Рассекая громаду вала,
Издалёка спешишь ко мне.
Я во сне тебя вновь позвала
(Быть собою дано во сне).
Ходят мышцы твои упруго,
Хвост гоняет волну, дразня.
Нет сильней и надежней друга.
Отпусти же, земля, меня!
Этот зов не сравним с земными:
В сердце древним костром взойдет,
Заповедный, как божье имя,
Слаще арфы, тягуч, как мед.
Все мое существо готово
Слиться с ним, растворясь дотла,
Словно первым (подводным?) Словом –
Зовом Жизни, – и я была;
Но… (от ревности ли, в гордыне?) –
Тело бросив на жар песка,
Жизнь за жизнью влачу отныне
Здесь, где кара моя – тоска.

Суша зова не слышит вовсе:
Вся – в делах, в суете сует.
Отпусти же домой, – хоть в гости, –
На каких-нибудь тыщу лет!

***
Я Рыба, и поэтому ценю
Лишь речь, что льется вольно, без препятствий,
В которой ощущаешь глубину
Не для ушей земной елейной паствы:
Чтоб за октавой долго гасло «до»,
А верхнее – взлетало в пропасть солнца,
Куда живым не хаживал никто,
Куда лишь раз прорваться удается.
Я Человек, и речь моя смутна,
Косноязычна, спутана, шершава.
Но рыбья суть, что даром мне дана,
Всю жизнь мою объяла, как пожаром,
И от нее спасенья нет нигде.
Гореть – не ново, но –
                гореть в воде?!