Алиби Самсона

               
                1

Улица наполовину
продолговато бастардна.
И по-акульи витрины,
сабельно, шкурою сальной
вспыхнув, мездрою былинной,
меха облетьем касаясь
платья незримой Далилы,
огненноструйное сальто
между лопаток орлиных
Пресни, доныне опальной,
выкрутят тотчас. И мимо
с рыбьим, акульим азартом
бледно-малиновый «Плимут»,
мчащий куда-то красавиц,
ангела тень Арлекину
бросит под ноги на зависть
филистимлянке пытливой,
в память Кибеллы вокзальной.

                2

Впрок огневыпь многоликой
велоразлапистой гаммы
плотным рекламным ивритом,
тьмы худобу балаганно
вывернув, будто милетский
орфик, вдруг тенью стоглавой
вниз упадет по-соседству
с беглой оконной октавой.
Черные клавиши с бегством
нынче, пожалуй, на равных
прикосновением – дескать
Павел Флоренский Эллады
не был певцом. Только с блеском
мнимых фигур под халатом
выйдут оттуда, где тесно,
слуги Иова – пора бы.

                3

Площадь. Метро. «Ёлки-палки».
Скол тротуара от капель
ливня до ужаса валкий,
будто слезящийся скальпель,
вздрогнет. И сонные галки
так неуклюже, по-крабьи,
загромыхают вдоль свалки
мимо ремонтных окраин.
Дворник с похмелья вслед гаркнет
хоть, бедолага, покладист,
желтые дряхлые санки
с шумом болтаются сзади.
Липкой верёвкою старой
связан с последним из Гракхов,
вылитым нынче из стали
в туфлях по-рыбьему гладких.