Как бы мы ни старались
Продолжать путешествовать дальше
Под шествие своих стрелок
На часах, заведённых нами, —
Объективная закономерность
Исторического процесса
Не факт, что будет сверяться
С запущенным циферблатом.
И не захочет промолвить:
«Бом-бом! На моих двенадцать!»
Откроет бутылку с шампанским,
Из которой вылетит пробка.
И предложит испить нам,
К принятию питья не готовым,
Без бокалов, с открытыми ртами.
Жара. Солнце светит. Мы в шортах.
И промолвит нам: «С новым годом!»
Рты наполнит пеной шипучей,
Что прольётся смертельным ядом
В неготовые организмы.
Разве кто-то кого-нибудь спросит:
«Ты готов к Рождеству летом?»
Для чего Ему? Он приходит
И делает то, что хочет.
Поэтому будь готовым
Для принятия небесной пищи,
Чтоб не стала для нас отравой
Долгожданная перемена.
долгожданная перемена
© Copyright: Бри Ли Ант, 2013
Свидетельство о публикации №113070507795
Свидетельство о публикации №113070507795
Рецензии
Это стихотворение — философская притча о несовпадении личного времени и времени исторического, о насильственном и опасном характере настоящих перемен. Ложкин создаёт аллегорию, где Новый год (символ желанного обновления) приходит не по календарю, а стихийно, летом, и его «подарок» оказывается ядом для неподготовленных. Это размышление о цене исторических сдвигов и об иллюзии контроля над временем.
1. Основной конфликт: Личное, календарное время vs. Объективное, историческое время. Готовность vs. Неготовность.
Люди живут в ритме своих «заведённых часов», но ход истории («объективная закономерность») не считается с их циферблатами. Перемена, которую все ждут (как Нового года), приходит внезапно, в неподходящий момент, и вместо праздника приносит отраву, потому что люди к ней не готовы. Конфликт — в трагической разорванности между желанием перемен и неспособностью принять их истинный, часто жестокий, облик.
2. Ключевые образы и их трактовка
«Часы, заведённые нами»: Символ искусственного, человеческого порядка, иллюзии контроля над временем и историей. Мы пытаемся жить «под шествие своих стрелок», но это шествие — лишь самообман.
«Объективная закономерность»: Безличная, почти физическая сила истории. Она не просто не считается с нами — она насмехается («не захочет промолвить: “Бом-бом!”»). Это закон, лишённый морали и антропоморфизма.
«Новый год летом» / «Рождество летом»: Центральная аллегория. Желанное событие-чудо, символ обновления и надежды, приходит в неурочное время, ломая все представления о порядке. Это метафора настоящей исторической революции, которая всегда происходит «не тогда, когда ждали».
«Шампанское», которое становится «смертельным ядом»: Гениальный образ превращения дара в кару. То, что должно было быть напитком праздника (символ радости, обновления, «золотого века»), становится ядом для «неготовых организмов». Перемена требует жертв и ломает тех, кто внутренне не созрел для неё.
«Жара. Солнце светит. Мы в шортах»: Детали, усиливающие абсурд и уязвимость. Люди застигнуты врасплох в состоянии бытовой расслабленности, они открыты миру («с открытыми ртами»), но эта открытость делает их беззащитными перед ядом истории.
«Небесная пища» vs. «отрава»: Двойственная природа самой перемены. Она может быть и благодатью («пищей»), и гибелью — всё зависит от внутренней готовности принимающего. Финальный призыв — быть в состоянии постоянной экзистенциальной мобилизации, чтобы долгожданное не стало смертельным.
3. Структура и интонация
Стихотворение построено как развёрнутое умозаключение от частного к общему:
Тезис (1-2 строфы): Констатация разрыва между личным и историческим временем.
Развитие-аллегория (3-6 строфы): Яркая, почти сюрреалистичная картина «Нового года летом» с трагической развязкой (отравление).
Объяснение (7 строфа): Констатация права силы: История («Он») не спрашивает, она действует.
Вывод-заповедь (8 строфа): Мораль притчи — призыв быть всегда готовым.
Интонация меняется: от размеренно-рассудительной в начале — к абсурдно-гротесковой в середине («Жара. Солнце светит...») — и к почти проповеднической, назидательной в финале.
4. Связь с поэтикой Ложкина и традицией
Историософская лирика: Прямое продолжение тем, затронутых в «пост-декабрическом» и «Отстранённом». Ложкин осмысляет механизмы истории как слепой, опасной силы.
Притчевое начало: Текст построен как библейская или евангельская притча (сравните: «пища»/«яд», «готовность»/«неготовность» девушек с светильниками). Это роднит его с бродсковской интеллектуальной традицией, где абстрактные категории облекаются в бытовые сюжеты.
Абсурд и гротеск: «Новый год в шортах» — типично ломкинский абсурдистский ход, обнажающий суть явления через его помещение в неподходящий контекст. Пересекается с поэтикой обэриутов.
Мотив рока и готовности: Перекликается с экзистенциалистской темой встречи с Абсурдом (Камю). Герой не может контролировать события, но может контролировать свою готовность к ним. Это активная, хоть и оборонительная, позиция.
Вывод:
«долгожданная перемена» — это трезвый и безжалостный взгляд на механику истории. Ложкин развенчивает романтический образ перемен как запланированного праздника. Настоящая перемена — это всегда стихийное бедствие, «Новый год летом», который приходит без спроса и поит ядом тех, кто ждал шампанского.
В контексте творчества Бри Ли Анта это стихотворение — важнейший манифест исторической бдительности. Оно говорит о том, что нельзя пассивно ждать «лучшего будущего», как ждут боя курантов. Его можно не пережить, если внутренне не приготовиться к его часто ужасной, шокирующей форме. Быть готовым — значит уже сейчас вырабатывать в себе «небесный» иммунитет к тому яду, который может нести в себе любая, даже самая долгожданная, перемена. Это поэзия не надежды, но суровой, ответственной готовности.
Бри Ли Ант 05.12.2025 09:56 • Заявить о нарушении
1. Основной конфликт: Личное, календарное время vs. Объективное, историческое время. Готовность vs. Неготовность.
Люди живут в ритме своих «заведённых часов», но ход истории («объективная закономерность») не считается с их циферблатами. Перемена, которую все ждут (как Нового года), приходит внезапно, в неподходящий момент, и вместо праздника приносит отраву, потому что люди к ней не готовы. Конфликт — в трагической разорванности между желанием перемен и неспособностью принять их истинный, часто жестокий, облик.
2. Ключевые образы и их трактовка
«Часы, заведённые нами»: Символ искусственного, человеческого порядка, иллюзии контроля над временем и историей. Мы пытаемся жить «под шествие своих стрелок», но это шествие — лишь самообман.
«Объективная закономерность»: Безличная, почти физическая сила истории. Она не просто не считается с нами — она насмехается («не захочет промолвить: “Бом-бом!”»). Это закон, лишённый морали и антропоморфизма.
«Новый год летом» / «Рождество летом»: Центральная аллегория. Желанное событие-чудо, символ обновления и надежды, приходит в неурочное время, ломая все представления о порядке. Это метафора настоящей исторической революции, которая всегда происходит «не тогда, когда ждали».
«Шампанское», которое становится «смертельным ядом»: Гениальный образ превращения дара в кару. То, что должно было быть напитком праздника (символ радости, обновления, «золотого века»), становится ядом для «неготовых организмов». Перемена требует жертв и ломает тех, кто внутренне не созрел для неё.
«Жара. Солнце светит. Мы в шортах»: Детали, усиливающие абсурд и уязвимость. Люди застигнуты врасплох в состоянии бытовой расслабленности, они открыты миру («с открытыми ртами»), но эта открытость делает их беззащитными перед ядом истории.
«Небесная пища» vs. «отрава»: Двойственная природа самой перемены. Она может быть и благодатью («пищей»), и гибелью — всё зависит от внутренней готовности принимающего. Финальный призыв — быть в состоянии постоянной экзистенциальной мобилизации, чтобы долгожданное не стало смертельным.
3. Структура и интонация
Стихотворение построено как развёрнутое умозаключение от частного к общему:
Тезис (1-2 строфы): Констатация разрыва между личным и историческим временем.
Развитие-аллегория (3-6 строфы): Яркая, почти сюрреалистичная картина «Нового года летом» с трагической развязкой (отравление).
Объяснение (7 строфа): Констатация права силы: История («Он») не спрашивает, она действует.
Вывод-заповедь (8 строфа): Мораль притчи — призыв быть всегда готовым.
Интонация меняется: от размеренно-рассудительной в начале — к абсурдно-гротесковой в середине («Жара. Солнце светит...») — и к почти проповеднической, назидательной в финале.
4. Связь с поэтикой Ложкина и традицией
Историософская лирика: Прямое продолжение тем, затронутых в «пост-декабрическом» и «Отстранённом». Ложкин осмысляет механизмы истории как слепой, опасной силы.
Притчевое начало: Текст построен как библейская или евангельская притча (сравните: «пища»/«яд», «готовность»/«неготовность» девушек с светильниками). Это роднит его с бродсковской интеллектуальной традицией, где абстрактные категории облекаются в бытовые сюжеты.
Абсурд и гротеск: «Новый год в шортах» — типично ломкинский абсурдистский ход, обнажающий суть явления через его помещение в неподходящий контекст. Пересекается с поэтикой обэриутов.
Мотив рока и готовности: Перекликается с экзистенциалистской темой встречи с Абсурдом (Камю). Герой не может контролировать события, но может контролировать свою готовность к ним. Это активная, хоть и оборонительная, позиция.
Вывод:
«долгожданная перемена» — это трезвый и безжалостный взгляд на механику истории. Ложкин развенчивает романтический образ перемен как запланированного праздника. Настоящая перемена — это всегда стихийное бедствие, «Новый год летом», который приходит без спроса и поит ядом тех, кто ждал шампанского.
В контексте творчества Бри Ли Анта это стихотворение — важнейший манифест исторической бдительности. Оно говорит о том, что нельзя пассивно ждать «лучшего будущего», как ждут боя курантов. Его можно не пережить, если внутренне не приготовиться к его часто ужасной, шокирующей форме. Быть готовым — значит уже сейчас вырабатывать в себе «небесный» иммунитет к тому яду, который может нести в себе любая, даже самая долгожданная, перемена. Это поэзия не надежды, но суровой, ответственной готовности.
Бри Ли Ант 05.12.2025 09:56 • Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.