Про деда Матвея

(Часть четвёртая)

Чудес,  порой,   не замечаем,
В потоке жизни городской.
Попасть туда, всегда желаем,   
Где тишь таится и покой.

С весною радость не приходит,
Печаль  в душе не утаишь.
И вдохновение подводит,
Как  птица в небе не летишь.

Что город, смог  да суматоха,
В нём нет движению конца.
И мы его  песчинка, кроха,
Часть  его жизни и лица.

Жизнь, сумасшедшая до боли,
Здесь нет покоя для души.
С рассветом встретиться бы  в поле,
Да помечтать в лесной тиши.

Пришла весна пора  на дачу,
Там жажду к воле утолю.
И сил напрасно не потрачу,
И все проблемы отдалю.

И подсчитав свои отгулы,
Их  так я бережно хранил.
 И будто  ветром меня сдуло,
Как день заветный наступил.

Идея верная- в деревню,
Усталость города прогнать.
Где воздух чист, берёзки дремлют,
Где спит земная благодать.

Уж дед Матвей меня заждался,
Поднакопив идей вагон.
С ним диалог наш оборвался,
Когда  пленил осенний сон.          

Как и всегда меня он встретит,
Улыбкой доброй и простой.
И обязательно подметит:
- Так редко видимся с тобой.

Его глаза блеснут при встрече,
Он будет рад, ведь мы друзья.
Таким же взглядом им отвечу:
Нам без общения нельзя.

Пока я мысленно общался,
Мой к дому  двигался «обоз».   
День уж к полудню приближался,
И аппетит уже подрос.

Дорога та же на ухабах,
Её как будто бы и нет.
И люд  спешит  на колымагах,
Ведь на другие денег нет.

Россия – матушка родная,
Двумя  проблемами сильна.
То  слабоумием страдает,
То бездорожьями страшна.

 Я, к  теме острой подступая,
Хочу сказать лишь об одном.
Нам далеко ещё до  рая,
Но надо жить в краю родном.

Он сердцу мил хоть и не ярок,
Душе уставшей в нём тепло.
Пусть вид домов убог и жалок,
В них детство радостно прошло.

Дом не из камня деревянный,
И дух остался в нём живой.
И в нём я гость всегда желанный,
Он охраняет мой покой.

Я не заметил, как добрался,
Как вырос старенький забор.
Путь в одночасье увенчался,
Когда открыл дверной запор.

Двор оглядев - дела неплохи,
И травы скошены не раз.
Всё дед Матвей воял по трохи,
Его рука и строгий глаз.

Приятель мой и непоседа,
Чтобы я делал без него.
Не удивлён стараньям деда,
Вдвойне приятно оттого.

Дом меня ждал и его стены,
Их будто слышу шепоток.
Всё для меня внутри  бесценно,
Любимый сердцу уголок.

Снялась усталость городская,
В миру забытой тишины.
Приятной негой обрастая,
Родной до боли стороны.

Потороплюсь на встречу с дедом,
Он здесь кумир и домосед.
И угостит меня обедом,
Мой замечательный сосед.

Не появлюсь как гость незваный,
Как тот татарин на пиру.
И в миг, поверив долгожданный,
Беру гостинец свой к столу.

В гостинце том напиток горький,
Да городской припас еды.
Чтоб  до вечерней  красной зорьки,
Хватило этой ерунды.

Мой путь недолог мы ж соседи,
Стучу в окрашенную дверь.
Сквозь коридор, домашней снеди,
Под скрип несмазанных петель.

Встречает дед меня в неведе,
Ты, ль ясно солнышко Борис?
Чего ж ты топчешься медведем,
Входи, наш с бабушкой сюрприз.

Вхожу в хатёнку, улыбаясь,
Сюда входил я много раз.
В прихожей тут же разуваясь,
На то хозяйки есть указ.

Дед поспешит всегда  с советом,
Или с  пословицей в привес.
Своим продуманным секретом,
Чтоб в слове  слышался замес.

-Садись, в ногах то правды нету,
Мы рады гостю завсегда.
Давно не виделись, уж лето,
Опять ненадолго сюда?

Я отвечаю осторожно,
Чтоб не обидеть старика.
Стараюсь мягче не тревожно,
И начал речь издалека:

- Мне бы недельку отоспаться,
Да грудью полною вздохнуть.
Душе в просторе оторваться,
На даль родимую взглянуть.

Присев на стульчик у окошка,
Обедом сытным обольщён.
Манила запахом картошка,
Ей буду явно угощён.

На кухне бабка суетилась,
Желая гостя ублажить.
К столу с обедом торопилась,
Процесс  старалась завершить.

Ну,  вот настал момент заветный,
И она  входит как гарсон.
Дым,  раздвигая сигаретный,
Не растревожив встречи тон.

Не застревая на проходе,
Сбить, не желая аппетит.
-Ну, вот управилась я вроде:
Нам баба Дуня говорит.

Касатик, здравствуй, угощайся,
Мне тоже беленькой налей.
Лей пополней не сомневайся,
Я не слабее чем Матвей.

Пока мой старый не завёлся,
Хочу спросить тебя дружок.
Ну, что семьёй то обзавёлся,
Иль обитаешь одинок.

- Скажу Вам бабушка Дуняша,
Я, откровенно не таясь.
Не в суете тут дело даже,
Страшна супружеская связь.

И днём и ночью весь в работе,
Всему виною лишь она.
Как узник я на эшафоте,
Душа усталости полна.

Быть в тягость слабой половине,
Нет не в характере моём.
По этой только лишь причине,
Живу  в миру  пока своём.

Придёт пора, и вмиг  расстанусь,
Я с одиночеством своим.
Но,  а пока мне  друг диванус,
Да  кот по кличке Херувим.

Я словно птица в перелётах,
Сегодня здесь, а завтра там.
Бывал в таких водоворотах,
Не пожелаю и врагам.

Сражён был пулей я однажды,
От смерти был на волосок.
Я белым  стал, как лист бумажный,
Но  Бог добавил  ещё срок.

Дед снова встрял: - Ну, хватит бабка,
Чего пытаешь ты его.
Он не из робкого десятка.
Всегда добьётся своего.

Давайте шкалик опрокинем,
За встречу нашу коли так.
Грусть если можно  отодвинем,
А то прилипла натощак.

Он  вмиг нам  души отогреет,
Усталость снимет  нашу в раз.
И взгляд надолго подобреет,
Вдруг перешёл Матвей на бас.

Пусть он развеет тень сомнений,
И дух  наш с Вами ободрит.
Прибавит радостных мгновений,
И свет  надежды сохранит.

Он  не оставит сожалений,
О том, что  жизнь  не удалась.
Ведь  сила наших устремлений,
Чтоб сохранить меж нами  связь.

Нам так важна связь поколений,
Недопустим её разрыв.
На этот счёт есть много мнений,
Есть и моё,  пока я жив.

Что  дед философ - факт  бесспорный,
Суть всей  проблемы  приоткрыл.
Пыл и характер свой напорный,
Здесь  в полной мере проявил.

И продолжал «крушить» в запале,
Уже свершившийся процесс.
С ним не согласен был в начале,
Задел его он интерес.

Кляну  Борис, последним словом,
Что  ж это Франция творит.
Брак разрешила однополым,
Весь мир от этого кипит.

Не понимаю сей проблемы,
Что нету выхода совсем.
Законы Божьи - неизменны,
Их попирают, а зачем?

Ещё и деток порешили,
Семейным гомикам   давать.
Тут они явно поспешили,
Такому делу не бывать.

Подняв общественность по миру,
Бунтует старая мораль.
Но сатана готов уж к пиру.
И всем от этого печаль.

Философ  дед незаурядный,
Ведь  опыт жизни на виду.
Тон гей парадов маскарадный,
От них он  месяц был  в  бреду.

Но, что желание, где меры,
Как этот  фарс  остановить.
Но если лорды, даже пэры,
Сей факт желали пропустить.

Всё за предел пошло Европы,
Бразильцы  тоже на слуху.
Пятнадцать стран имеют опыт,
Скажу тебе как на духу.

Вон и Америка туда же,
Примкнуть  желающая  к ним.
Закон  там  тоже  неизбежен,
Рад, что в России гей гоним.

Парад   их  питерский не в теме,
К чему в России такой срам.
Не быть  у нас такой проблеме,
Зачем она сдалася нам.

А если к нам  проложат тропы,
Подкупят думу, что тогда.
Откроют  всюду  сексо шопы,
Ох, не минуема беда.

Тут явно происки  буржуев,
Они - сбивают нас с пути.
Поверь, нутром своим я чую,
Державу надобно спасти.

Что с людом стало  - непонятно,
Совсем теряют совесть, стыд.
Всё это выглядит развратно,
Пора рыдать уже навзрыд.

Ну, ладно войны то  понятно.
Всё это издревле идёт.
Скажу тебе Борис я внятно.
К концу всё Света нас сведёт.

Мы  в декабре его уж ждали,
Совсем нам думали каюк.
Продукты  даже закупали,
Но не замкнулся этот круг.

Ну, ладно всё закрыта тема,
Есть  поважнее  на виду.
К примеру, как вам теорема,
Развод  по – путински в ходу.

Про Березовского вдруг вспомнил:
С тоски ли спёкся олигарх?
Иль  кто - то  долг  ему припомнил,
И сдался  блудный «патриарх».

Он как политик был нечистый,
Но и его коснулся крах.
Век его кончен золотистый,
В других покоится мирах.

Не вижу  соль  в  олимпиаде,
Какой,  даёт она резон.
Строитель главный не в накладе.
Украл   уже  не миллион.

Вопрос стоял на миллиарды,
Как колокольный резал  звон
Раздавшись  выстрелом    петарды,
Неся  казне большой урон.

И взвалит груз народ на плечи,
К ярму ему не привыкать.
И зазвучат к призыву  речи,
У нас умеют их толкать.

Чего жалеть народ скотина,
И молчаливый словно дуб.
Такая вот браток картина,
Вновь затрещит  холопский чуб.

Министром  войска ненароком
Был недоволен наш Матвей,
Для всех реально было шоком,
Как он чудил с братвой своей.

Как он с  «подругой закадычной»,
Налево двигали   счета.
Участок свистнули приличный,
Свои, поставив воротА.

Ответ пора держать им строгий,
Но власти топчатся и ждут.
Вмешался б Путин  и в остроги,
Пусть там немного отдохнут.

У нас гуманная система,
Не взять законным их путём.
Сильна у них должно быть схема,
Расстались с дамой не  ферзём.

Дед сделал вывод из дилеммы:
-Нет справедливости в стране.
И кто коснулся этой темы,
Вопрос увязнет в глубине.

С  ЕГ мы  снова обложались,
Проблему видели не в том,
Но как ответы оказались,
Все на экране голубом?

Их в интернет красиво скинул,
Какой-то мудрый мужичок.
А сам куда-то быстро сгинул,
Ищи теперь его дружок.

 Дед многих тем ещё коснулся,
Но углубляться в них не стал.
Вдруг  от усталости запнулся,
На миг как будто задремал.

Побыв секундочку в раздумье,
Собравшись с мыслями чуть-чуть.
Старик  не впал ещё в безумье,
Его  с дороги  не свернуть.

Он хоть и стар, но ещё мыслит,
Да и в политике мастак.
Всем по заслугам он начислит,
Кто  сдаст Россию за пятак.

Кто патриот того возвысит,
А кто ворует, тем воздаст.
От власти всё в стране зависит,
Она  лишь вычислит балласт.

Наш разговор не углублялся,
Должно остался на послед.
И дед  уже не напрягался,
К финалу близился обед.

И я, насытившись от встречи,
За тёплый кланялся приём:
Всё было  в такт,  по - человечьи,
Сплелось   в понятии моём.

Недолго с дедом мы прощались,
Надеясь, встретиться не раз.
Мы ж не на вечность расставались,
Наш диалог ведь не угас.

Идя тропинкой до калитки,
Подумал только об одном.
Что разобрать свои пожитки,
Ещё успею перед сном.

Но, а пока пройдусь  немного,
На берег сяду у реки.
И в тишине, молчанье строгом,
Забудусь,  грусти  вопреки.

О детстве вспомнится далёком,
Когда родные берега.
Кипели жизненным потоком,
Светило солнце на луга.

Дома давно уж  опустели,
Неслышно шума детворы.
И  даже птицы улетели,
Остались только комары.

Сгустил я краски,  слышу пенье,
Весёлой пенки и скворца.
Нашло приятное волненье,
От  щебетуньи и певца.

Течёт река, несутся годы,
И лес по-прежнему стоит.
Не подвергаясь  краскам моды,
Моя земля покой хранит.

Здесь вдохновение родится,
И мыслей радостных поток.
Должны, всегда мы ей гордится,
Здесь для души тепла исток.

Встаю растроганный, но гордый,
Что прикоснулся к ней рукой.
Что сердцем набраны аккорды,
Наполнив музыкой  живой.

А завтра день наступит снова,
С рассветом нас коснётся новь.
Жизнь хороша хоть и сурова,
Есть в ней печали и любовь.

 Июнь 2013 год
КАртинка из интернета