Красная строка

Давно не новы оды раболепству,
     Где руки авторов позыв
     Тревоги – с лестью по соседству –
     Направил, вольность укротив:
     Для них милее в клетке птица
     Со взглядом, полным чахлых грёз,
     И сорняком им чуждым мнится
     Нарцисс в саду увядших роз...

Свободе их нескладны посвященья
     (Шалит и почерк, и сюжет),
     А лёгкой славы предвкушенье –
     Удел негласных лишь бесед.
     Сухой идее присягая,
     В неё не мыслит жизнь вдохнуть
     Ватага авторов смурная,
     Покой души чтоб не спугнуть.

Пуста и зыбка их драматургия,
     Кумиры пошлы и глупы,
     Добра им пагубна стихия
     И сокровенен клич толпы...
     Взойди ж, геройства дух сражённый
     К тропам безрадостных страниц –
     Где мир коленопреклонённый
     Среди идейных ждёт зарниц!



Red line

Odes to servility aren't new for a long
     Time, where hands of authors was
     Anxietly directed – for a couple –
     In urgent, hardly tamed liberty:
     They prefer a caged bird allegory
     With sight, full of reckling dreams,
     And for them, narcissus looks like
     Trash grass in withered roses garden...

Their devotions to freedom are awkward
     (Handwriting and plot are warped),
     And anticipation of light glory
     Is only quiet non-public rumors...
     Swearing to dry idea, crowd of
     Gloomy authors don't think to
     Breathing a life spirit into it
     In fear of frighten a soul calm.

Their drama is empty and unsteady,
     Idols are vulgar and stupid,
     Virtue ambiance is bad for them
     And call of crowd is intimate...
     So come up, heroic spirit slain
     To paths of joyless pages –
     Where is kneeling world awaits
     Among insight flushglows!