***

…виде одръ и на немъ пса лежаща, одеяна шубою соболіею. И вопроси водящаго ея ангела, глаголя: «Что есть сіе?» Ангелъ же рече: «Се есть агарянинъ, милостивый и добродетелный. Неизреченныя ради его милостыни избави его Богъ отъ муки; а яко не потщася стяжати истинную веру и не породися водою и Духомъ, недостоинъ бысть внити въ рай. Толико же бе милостивъ: всехъ искупая ото всякія беды и отъ долгу, и пускаше, и, по ордамъ посылая и плененыя христіяны искупуя, пущаше; и не точію человеки, но и птицы, от уловившихъ искупуя, пускаше. Показа же Господь зловерія ради его въ песіемъ образе, милостыни же честное многоценною шубою объяви, еюже покрываемъ, избавленіе вечныя муки назнамена. Виждь величество милостыни, яко и невернымъ помогаетъ!»

                Волоколамский патерик




А как последнее облако сизою тенью
Проcкользнет беглецом по небесной стене,
Ускачешь один в вольные страны растений
На сером кузнечике, на легкокрылом коне.

Там, за последней улицей, неподалеку,
Примет тебя в густые сплетенья и сны
Поле – как море, и ошеломительный стрекот
Гребнем накроет темной душистой волны.

Там от реки дуновенье поднимет приливом
Тел вереницы: с миллионом встает миллион,
Клонятся головы, треплются косы и гривы
РазноцветнЫх, разнолистых туземных племен.

Тени, и шорохи, и листвяные исподы,
Отсветы буден жужелиц и жуков,
Средь муравы спутанные переходы,
Залежи сил под спудами тайных веков.

Только тебе, перебежчику, тайн не доверит
Этот безбрежный, во мраке колеблемый, свет.
Как ни стучи, не отворяются двери.
Куда ни скачи, всюду теряется след.

Радуйся доле приблудного пса на пороге:
Просто бездумно следить за травяною волной,
Сидя на голой земле, воя под белой луной.

Ты никогда ничего не узнаешь о мире и Боге.