Эх, Марина...

"Эх, Марина..."

Эти два слова из припева ироничной песенки группы "Вежливый отказ",- вот первое, что пришло на ум, когда я случайно увидела её в парке, смущённую, какую-то угловатую, с нелепым макияжем на обычно бледном лице, в через чур узеньких джинсиках, с закрытыми глазами опрометью несущуюся навстречу этому вульгарному "чуду" в застиранной футболке и мятых штанах.
Марина, которая была олицетворением доброты и праведности, честности и порядочности.
Когда-то я покупала только у неё молочные продукты, ещё иногда мы вели с ней чисто женские разговоры "ни о чём" - о глупой моде, странных мужьях и современных детках.
Пара новых платьиц и юбочек, перекочевавших из моего гардероба в её, говорили о моём прекрасном к ней расположении.
Платья, безусловно, лучше сидели на ней, ведь она была и моложе лет на пятнадцать и, наверняка, на столько же кг изящнее...
Нужно дарить только то, что тебе самой очень нравится... Иначе подарок не станет подарком...
Марина всегда выглядела очень естественно, и от этого была почти совсем неприметна для "острого" мужского взгляда, падкого на всё яркое и вульгарное.
Именно поэтому, Маринина сменщица по молочному отделу - Людочка, которую я про себя называла просто "клизма", с накрашенными ресничками и подведёнными губками, с томным взглядом и капризным голосом, привлекала покупателей исключительно мужского пола.
Наверняка, они видели в ней то, о чём втайне мечтали и чего совсем не осталось в их "слишком естественных" жёнушках...
И вот Марина, эта верная жена и хорошая мать, закрыв глаза на всё и всех, встречается здесь с каким-то "упырём"... жирным боровом...
А он, совершенно не влюблённый, такой самодовольный, плохо выбритый, с "синюшныи" лицом кавказской национальности, совсем не смущённый от того, что почти на голову ниже этой женщины, грубо хватает её за хрупкую талию и прижимает к себе таким, до отвращения привычным, движением волосатых рук...

И Людочка - "клизма" сидит тут же, неподалёку, на скамеечке...
Её, конечно, пригласила Марина, "заценить" нового возлюбленного... так положено.
Людочка говорит о чём-то по мобильному, наверняка, с одним из своих поклонников. На её личике написано нескрываемое презрение... то ли к происходящему здесь и сейчас в этом сквере, то ли ко всем мужчинам вообще...

Эх, Марина... Мы ведь так и не поговорили с тобой о главном...

Я снова и снова мысленно исполняю на бис "парафраз" - Эх, Марина... и убегаю по соседней аллее домой, чтобы, так и оставшись никем не замеченной, с почти маниакальным наслаждением писать свои новеллы...