Я прижился в забытой деревне

Я прижился в забытой деревне, 
затерявшись средь вольных лугов.
Там, где ветер свистит в колокольне
храма старого без куполов.

Как из воска продавлены крыши
позабытых убогих жилищ.
Низких кро́вель и яблонь всех выше –
костыли печных труб пепелищ.

Вдоль полей над зубчаткой заборов
в каплях рос заискрится дурман.
Здесь у вечера дьяконский норов –
как в кадиле раскурит туман.

Над рекою плывёт белый мо́рок,
пеленою спускаясь к лугам.
В небе облачный тает огарок, –
пламень солнца задуть злым ветрам!

И укроет белёсой накидкой
пар реки частокол сосняка́.
И над каждой игольчатой веткой
тусклый свет от луны-медяка́.

Среди трав на дворах опустевших
дозревает живучая марь.
Словно сторож меж изб окривевших
входит в мокрядь полуночи старь.

Нет, ничто так не трогает сердце,
как убогость родимой земли.
Как теперь, впредь я буду молиться
за Россию. Мне, Боже, внемли́!

Я сроднился с забытой деревней, 
объяснить как – не хватит мне слов.
Здесь от ветра наслушался бредней
про красоты чужих мне миров.