Корона и караван

Заскрипели тяжёлые стулья.
Торжество завершилось
и вот …

На крыльцо
под прицел полнолунья
вытекает нарядный народ.

Разбиваются мигом
на пары,
для бесед
и любовных утех:
безусловные дикие нравы,
бессловесный утробный напев.

Вакханалии этой хозяин
пробирается к центру толпы,
сор минорный в углы отметая
от салюта мажорной среды.

Брызги серой, упругой струи.
В три десятка кнутов бьёт фонтан.
Высоко по-над ним – лик луны,
а в округе лишь визги мадам.

В три десятка кнутов бьёт фонтан,
что корона  безумству веков.
А на заднем дворе
в караван
вырастает сапожный народ.

И по лунной дороге идут:
освещён до конца этот путь.

До чистейших, иных берегов
дотянуть, дотянуть …

А в земных разноцветных садах,
за стеною салютов и драк
старый шут различил
детский плач:
разродилась Первейшая Мать.


Лунным ключиком
бьёт из вершин
Счастье,
новое, полное сил.
 
Счастье
свято
и на земле,
если высшей его
Чистоте
вторит истово,
до седин
хоть один человек,
хоть один.
                (21.06.13)