Паршивка

Волк, завладевши стадом,
Был очень горд собой.
Обвёл овец он волчьим взглядом,
И завертелся как перед грозой:
«Вот вам мой профиль и анфас
И чем я не вожак для вас?
И острый нюх, и зоркий глаз
А вот оскал и мой окрас
А зубы! Режут как алмаз.
Заглянуть можно даже в пасть.
И не дышать! Чтоб самому мне не упасть»
Всё чаще открывалась волка пасть
И серой шерсти в холке не опасть.
Ещё б немного покружился
И может быть в козла, оборотился,
Он так смог приковать овечек взоры,
Что те заблеяли овечьим хором,
Что отдаются в его власть
И пусть он будет им как князь.
А в стаде, как давно все знают,
Всегда паршивые бывают.
Так вот и там одна была
И слушать волка не умела.
Не признавая никакого вожака,
Бежала там, где травка зеленела.
Пастух её как можно сберегал
И шкуру от парши ей маслом поливал
Она паслась и шуму не внимала,
Но услыхав протяжный вой,
Свой взгляд от травки оторвала
И, волчий, тут же на себе поймала
И от испуга с полным ртом,
Не по-овечьи вдруг забормотала:
«Ну, как же волк и вожаком?
Наверно умирать пора настала».

От слов зверь к делу приступил.
Овечку за овечкой укладывал, спешил
И даже шкур их не солил
Паршивка, чуя смерть, метнулась
Волк глянул строго,
Но она ему не приглянулась.
А та секунды не теряя, уже неслась,
Безмозглая, худая, пути почти не разбирая,
Неслась домой, дорогу точно зная.
Ведь ей за то, что часто отбивалась,
Дубинкой, больше всех,
                по рёбрам доставалось.
И вот она цела, хозяину на радость.
Не угодивши волку в пасть
Теперь пасётся с домом рядом.