Глава третья

 Иногда утро во дворе начиналось с того, что Иван Бабушкин, размахивая руками, смеясь и притопывая, рассказывал: «Ванька вчера ночью опять бой давал! Не сдаётся малый!».
Это означало, что его сосед за стеной, Иван Иванович Митрошин ночью ругался и дрался с женой Тоськой – своеобразной женщиной с ярко накрашенными губами. Желание сказать человеку гадость, по мнению Вадима Янтарёва, сквозило в её взгляде. Хотя наверняка у этой женщины было много и хороших качеств, ведь сумела же вырастить четверых детей в те нелёгкие годы. Только Вадимке она запомнилась именно такой по одной простой причине. Тоська недолюбливала семейство Янтарёвых. Почему? Наверное из- за того, что глава семьи работал каким- никаким начальником, вёл себя отстранённо, а дети хорошо учились. Обычно такая нелюбовь выражается словами: - Умники хреновы, - без всяких дальнейших объяснений. И самое несправедливое, что своей нелюбовью Тоська терроризировала самого младшего – Вадимку Янтарёва. Много она нашипела ему всяких ехидных гадостей на родителей, да и самих детей. Вадимка уже обходил её как злую собачку: куснёт или нет. И так продолжалось довольно долго, пока Вадимка не повзрослел и начал быстро расти. Это запомнилось на всю жизнь, и добрым словом вспомнить её у него не получается. Остальной сволочизм её характера ушатом выливался на мужа Ивана. Дети, три дочери - Валя, Лена, Наташа, и сын Павел, относились к этому безразлично, как к неизбежности. Дочерей мать сумела настроить против отца, а долгожданный сын Павлушка был ещё мал. Но объективности ради надо сказать: Павел, когда подрос, а отца уже не было, всё же высказал матери , что сама она отца и затравила.
Это в будущем, а сегодня опять бой! Тоська костерит Ивана напропалую, так чтобы слышали все. Она в своей стихии и чувствует себя, наверное, артисткой Большого театра. И ничего он не умеет, и пришлось ей после войны выходить за дурака, потому что умных всех постреляли, и как мужик он - полный нуль. А вся его родня до десятого колена тоже придурки. Иван, доведённый до кипения, шипит только одно слово: «Проститутка»- и похоже имеет на это основания, так как шоферит в том же гараже, где супруга работает диспетчером. Кое - какие слухи до него доходят.
- И сестра твоя проститутка,- добавляет Иван.
А Тоська сестру, ещё более разбитную, ярко накрашенную, с кривыми ногами Люську, любит. Они- «два сапога- пара». Люська появляется всегда неожиданно, картинно величает сестру Таисией Яковлевной, а Ваньку игнорирует, как пустое место.
За сестру Тоська подлетает к Ивану и то ли бьёт по морде, то ли царапает. Пока Иван сворачивает пальцы в кулак и отводит руку для ответного удара, Тоська отбегает на почтительное расстояние. Безуспешные попытки отразить атаку противника могут продолжаться в течение нескольких часов, но, не дай Бог от Ивана в сей момент будет пахнуть спиртным, да ещё появится Люська. Ивана
тогда сдают в вытрезвитель. Благо он находится совсем рядом, через дорогу, в здании городской бани.
В милиции Ивана давно знают и не обижают.
- Посиди,- говорят,- дядь Вань, здесь, а хочешь полежи. А если ночевать останешься, можешь и пол-литру лупануть.
С утра Иван уходит на работу и садится за руль своего старенького ЗИЛа, только он его и понимает. Правда один раз Тоська сумела пересадить уже стареющего мужа на новый, только что полученный МАЗ- длинномер. Иван подъезжал к дому на огромной машине, но в рейс так и не поехал, вернулся в гараж и сдал богатыря. Он не умел ездить на таких машинах.
Иван Иванович был единственным во дворе, кому в силу возраста пришлось воевать. Раз в год, на девятое мая, он надевал свои награды. Ходил некоторое время по двору в пиджаке, звеня медалями. Потом сильно напивался, сидел на скамейке и рассказывал что-то самому себе. В этот день его никто не трогал.