Письмо к брату во Христе

Ты меня называл, много раз называл, брат мой, Ангелом.
Ты прости, в один миг возразить почему-то не смог.
Нет, конечно, не Ангел... Душа я, что всё же воспрянула
В многоскорбии старых и новых мятежных дорог.

Погибала в дорогах душа, унывала губимая,
Позабытая мною, лишь мною, с младенческих лет.
Безутешно рыдала душа и печалилась сирая,
Когда я, окаянный, бежал от молитвенных мест.

Но однажды, над бездной, в столь гордом своем одиночестве
Ужаснулся финалу фальшиво всех прожитых дней.
И лишь милостью Божией, словно в чудесном пророчестве,
Сердце вспомнило слово молитвы Господней... не всей…

— Отче… наш… Отче наш! — восклицал я с великой надеждою.
Был весёлым апрель, снег растаял, воскресла земля.
— Отче наш… Отче наш... — повторял тихо с раной рубежною,
А душа умоляла скорее покинуть болотную хлябь.

Необъятное ты, мое полюшко-поле греховное!
Злоречив и ворчлив, и тщеславен, завистлив, жесток.
И был внешне, понятно, что чадо ни в чём не виновное,
А душа-то стенала, предчувствуя страшный итог.

И терпеньем себя увенчал-таки вовсе не ангельским,
Всё куда-то спешил на маршруте совсем непростом.
Как безумец, без Бога построил высокое здание —
Превратился в песок без молитвы воздвигнутый дом.

Покаяния, брат мой, увы, нет во мне покаяния.
Вот всё каюсь да каюсь, а сердце никак не горит.
Чьим же стану тогда я по смерти своей достоянием,
За какие дела Бог любя пожалеет, простит?

Но бывают минуты, брат мой, когда ненависть лютая
Глубоко проникает — до сердца и мозга костей,
И я Бога молю сохранить эту ненависть жуткую
Ко всему, что грехом именуется в жизни моей.

Брат, молись обо мне, согрешившем делами и мысленно.
В многоскорбии старых и новых мятежных дорог
Я, как слабая птица с однажды уставшими крыльями.
Не взмахнуть ими к свету, но верю — поможет наш Бог.

19.12.1999