Ужас

Сначала всё было хорошо. Тишь да гладь, полный порядок. Нет, конечно, неизведанные места всегда таят в себе некую нестабильность, неопределённость, какой-то невыявленный подтекст. Спокойствие – это хорошо, но где-то в глубине организма начинает ворочаться нерешительная настороженность. Сам ещё не осознаешь её и оттого всё время находишься на лёгком взводе.
Пока мы по коридору шли, казалось, что ничего особенного не происходит, но тут коридор внезапно кончился, и началось. Причём вдруг, безо всякого предупреждения. Грохот, вопли со всех сторон и ещё звуки какие-то неидентифицируемые – никогда раньше таких не слышал. Все носятся хаотически – только успевай уворачиваться. А какой там успевай; я от обалдения рот раскрыл и замер. Стою неподвижно, думаю – только бы ориентировку не потерять в этой каше. Это мы уж потом разберёмся, где свои, где чужие. А сам чувствую, своими что-то не пахнет. Надо применяться к обстановке. Стал я всматриваться в окружающий мир – кошмарики! Хорошо хоть меня пока не зацепило. Хаос неимоверный. Всё движется, и, главное, внезапно из ниоткуда появляется и туда же исчезает – не успеваешь понять, что или кто оно такое. Страх! Сделал я несколько неуверенных шагов – не стоять же столбом. Инстинкт, видимо, сработал, в непонятной ситуации надо двигаться, провоцировать изменения, реакцию окружающей среды изучать, пусть даже и ощупью. А главное, искать и находить понятные (а если повезёт, то и знакомые) вещи.
И только эта мысль в голове пронеслась, как я с ужасом понял – отстал от своих. Нету нигде. Пока я здесь в носу ковырял, вся компания как сквозь землю провалилась. Тут уж мне совсем не до смеху стало. Кругом беспредел сплошной делается, всё воет, орёт, музыка ещё откуда ни возьмись, а я один торчу посреди этого бардака и куда дальше бежать, а, главное, что делать, не знаю. Шарахаюсь по сторонам, думаю: не могли они далеко уйти, тут надо с направлением угадать, и тогда я их быстренько отыщу. Но чем дальше кружусь, тем яснее понимаю, что все направления я давно потерял. Ни стен, ни потолка, ни входа, ни выхода. Ад кромешный. И к горлу подкатывает. Нет, думаю, паниковать нельзя, нужно, пока не поздно, назад выбираться; там я, вроде бы, всё помню, а по месту и соображать буду. И тут я не головой, а спиной, позвоночником понимаю, что куда это «назад» я тоже ни малейшего понятия не имею. Всё, попал. И нападает на меня полнейший ступор, и от безысходности я начинаю страшно орать, как во сне, когда и рот открываешь, и глотку рвёшь, а звука никакого нет, или сам себя не слышишь. Сознание становится вдруг осязаемым до истерики и вместе со звуком рвётся наружу – вон, вон...

Маленький мальчик стоял посреди обеденного зала, накрытого к завтраку. Вокруг сновали официанты, бродили с тарелками в руках постояльцы гостиницы, деловым шагом курсировали распорядители. В воздухе висел гул голосов, звуки и запахи кухни, сквозь которые пробивался вечный Поль Мориа. Мальчик стоял с широко раскрытыми полными слёз глазами на окаменевшем от ужаса лице и ревел во весь голос. А от стойки с соками уже спешила к нему, лавируя между столиками и людьми, очень взрослая старшая сестра.