Ничего сложного!

  Она очень красива. Никогда не скажешь сколько ей лет – ведь как молода! Да и какая разница, когда для тебя она самая-самая. Там, на танцполе.
Синий-синий неоновый шифон вечернего платья с красными и белыми искорками.   Лицо - светлое, утонченное, но  отмеченное щедрым славянским румянцем. Мерцают, покачиваясь в нежных мочках рубиновые серьги-звездочки. Она так смеется и танцует! Какая у нее фигурка. Просто королева!
И ты уже готов  встать  со скамейки и подойти к ней, чтобы спросить…фу…как пошло, нет, услышать пение ее голоса, что достанет  до самых твоих глубин, чтобы осязать,  как выдохнут эти  звуки ее чувственные нежные губы, но тут сквозь, сиреневый вечер, смешивая свое зловоние с запахом реки, влекомые вечерним ветерком с набережной, словно туча комаров,  тебя одолевают самые гадкие мыслишки.
Посмотри, говорят они, посмотри, сколько у нее кавалеров. Они герои, короли. Они ведут себя с ней смело, но не дерзко, как-то мягко, но настойчиво демонстрируя ей себя самих. Они умеют  привычно обращаться с этим замечательным и стопроцентным оружием – мужским самолюбованием. Разве ты такой? Тебя же все отшивали. Простой, как три копейки.
А еще они укажут на твое неумение танцевать. Ты только взгляни, злобно зазудят они снова. Нет, ну как их сиятельства танцуют! Как непринужденно выделывают па! А их модные дорогие вещи элегантно и естественно сидят на них! Теперь подойди к зеркалу, и вспомни, как на выпускном ты танцевал вальс, и красавица, которая по ошибке оказалась в твоей паре шипела на тебя за оттоптанные ноги. Ох и здорово оттеняла праздничная белая рубашка твою смущенную пылающую физиономию!
Вообще ты -  никто! Убирайся. Твое место на скамейке. Благо рядом ларек с пивом - давай, утешайся!
Чувствуешь себя водолазом на глубине, на которого навесили самый тяжелый груз. И ты больше ничего не хочешь. Даже встать и получить утешительное пиво,  которым только что все уши прожужжали. Только и  остается, что  сидеть и  смотреть в одну точку. Сперва безучастно. Кажется, что так можно вечно. Но самое легкое – возненавидеть. И вот ты радостно набрасываешься  на эту приманку. И ненавидишь всех. Танцоров – за то, что они выделывают такие пируэты, их стильные прически и модные наряды, вкупе с самоуверенностью – потому что сам не можешь похвастаться тем же. И  весь тацпол – за то, что портит тебе настроение своим веселым видом. За то, что на нем происходит то, что тебе никогда не будет доступно.
А любовь ты не хочешь возненавидеть, приятель? А что – вот он, корень зла. Небось никто и не любит? И не соглашается?
 Голос вдруг меняется. И любить-то не умеешь, верно. Тогда зачем тащился сюда в очередной раз, зная, что тут будет танцевать Она, для чего ломал ноги по неосвещенным аллеям? Вот тебе ответы на эти затесавшиеся мыслишки.
Их много, и каждому свое. Вы все  разные. И разве плохо быть не королем, а портным, и сшить платье для своей королевы - то самое, которому только и позволено прикасаться к ее телу? Самому, без приказа вон того холеного короля-героя? А художником, чтобы самому нарисовать Ее портрет – так, как велит тебе сердце?  Ведь так сможешь только  ты, а значит ни к чему прибедняться.
Танец. Что может быть проще?  Музыка сама подскажет тебе. Проникая в душу, она заставит и тело следовать за ней. Чтобы танцевать,  наличия души более чем достаточно, и уж совсем не надо быть высокомерным самоуверенным  чурбаном. И разве ты не сможешь одновременно слушать музыку и Ее – тот поющий ореол, вокруг ее волнующего платья и открыть свой мир ей? Что тут сложного?
 Решаешься. Сияющий коридор из многоцветья огней, калейдоскопа платьев и костюмов, изысканных причесок.  Постепенно  его стены сужаются – не видно ни мерцающих огоньков, ни мелькающих пар.  В конце пути только она. Вот ведь, отошьет сейчас, и все-таки…
- Можно вас пригласить?
Странно, а ведь и вправду, танцевать выходит так легко и естественно!  И Королева глядит благосклонно, потому что только великие знают, что портной  - не менее значим, чем граф. А еще «надутые» кавалеры тут же нашли себе другие  пары! И танцуют себе с самыми простыми девушками. Да к тому же смотрят ободряюще, жестами и кивками поддерживают тебя и направляют в пока еще непривычной тебе стихии.
А она! Вот это аристократичное лицо с чувственными губами, тоненьким носиком с трепетными ноздрями. Ее рубиновые серьги- звезды качаются в такт могучему, но нежному, как теплая волна вальсу – раз, два три.
И когда эти глаза – большие, серые, смеющиеся, узнаваемые и различимые везде – на улицах, в метро, в толпе,  здесь остановили на тебе свой добрый и лучистый взгляд,  ты наконец вернешь ей  всего три заветных слова.
Я тебя люблю.