Лето и пенка

       

     Лето уже в разгаре.
     Каждый день - воскресенье.
     И тётя Мариша варит,
     Варит и варит варенье.

     Ей столько совсем не нужно.
     Куда ей столько варенья.
     Она для себя не варит,
     А варит она на заказ.

     Это чужая клубника.
     И вишня, и сахар тоже.
     У тёти Мариши - уголь,
     Мангалка и медный таз.

     В нашем дворе, и не только,
     На всей нашей улице тоже,
     Только тётя Мариша
     Умеет варенье варить.
    
     И к ней приходят соседи,
     Свои и с соседних улиц,
     Приносят сахар и фрукты,
     И просят варенье сварить.
    
     Тётя Мариша варит.
     Варит почти ежедневно.
     Для нас наступает праздник.
     Какой, расскажу потом.
 
     Тётя Мариша сначала
     Выносит свою мангалку.
     Мангалка довольно простая -
     Это ведро без дна.

     Где-то посередине
     Через стенки продеты железки,
     Которые держат уголь.
     На них он лежит и горит.

     Там, где кладётся уголь,
     Стенки обмазаны глиной,
     Толстым-претолстым слоем,
     Который держит тепло.

     Снизу прорезана дырка,
     Вроде, как поддувало.
     Ну, и конечно, дужка,
     Чтобы мангалку носить.

     Вот на такой мангалке
     Варит она варенье,
     Чтоб заработать денег,
     Что-нибудь в дом купить.

     Потом выносит скамейку,
     Тазик, блюдце и ложку.
     Бумагу, немного щепок
     И уголь в старом ведре.

     Пока она всё готовит,
     И разжигает уголь,
     Это не так интересно.
     Но это для нас сигнал.

     Ведь нам хорошо известно,
     Что, когда варят варенье,
     То получается пенка,
     И надо её снимать.

     И мы убегаем к мамам,
     И просим отрезать горбушку.
     Потом мы бежим обратно
     И рядом с мангалкой стоим.

     Стоим мы в сторонке, молча.
     Ведь ясно, зачем горбушка.
     Чтоб пенкой её намазать
     И с удовольствием съесть.

     Мы сами об этом знаем.
     И тётя Мариша знает.
     И мамы, конечно, знают.
     Поэтому все молчат.

     А мама, наверное, плачет.
     Ведь нет у неё клубники.
     И сахара тоже нету.
     И денег, наверное, нет.

     Стоим мы, глотая слюнки.
     И смотрим, как тётя Мариша
     Своей деревянной ложкой
     Мешает варенье в тазу.

     Ведь если его не мешаешь,
     Оно подгорает сразу.
     Об этом мы тоже знаем.
     Поэтому молча ждём.

     Но вот появилась пенка.
     Сначала её немного.
     Но даже совсем немного
     Её нельзя оставлять.
 
     И тётя Мариша тут же
     Своей деревянной ложкой
     Снимает её осторожно,
     Чтоб ягодки не зацепить.

     На блюдечке пенки мало.
     Ещё на одну горбушку
     Не хватит, чтобы намазать
     И пропитать насквозь.

     Но пенка растёт постоянно.
     И вот уже стало столько,
     Что хватит одну горбушку
     Намазать и пропитать.

     Тётя Мариша хмуро
     Смотрит на нас, босоногих,
     Тычет корявым пальцем
     В кого-нибудь одного.

     Строгая тётя Мариша.
     И голос у ней сердитый.
    -Что ты стоишь, как чуня!
     Давай сюда свой кусок.

     Счастливчик подходит ближе.
     Тянет свою горбушку.
     Он - на вершине счастья,
     В беззубой улыбке рот.

     Глядим, затаив дыханье,
     Как пенка на хлеб ложится.
     А там ведь не только пенка,
     Там ещё и сироп!

     Теперь в руках не горбушка -
     Пирожное с розовой пенкой,
     Пропитанное сиропом,
     И ягодный аромат.

     Какое же это счастье,
     Что было такое лето,
     Что где-то росла клубника,
     И вишня тоже росла.

     Что был у кого-то сахар,
     И была у нас Тётя МАРИША,
     Которая варит варенье
     И мажет нам пенкой хлеб!