Тайна души

               
стихотворение написано на основе реальных событий

Мы будем долго проклинать войну,
И мысль проклятьем сплавится: «иуды!»,
Но лучше ведь отдать на суд Тому,
Кто держит мир рукою Правосудья!

И,  кланяясь подножьям тех солдат,
Что честно за нас головы сложили,
Извечный русский вопль «кто виноват?»
И в наших душ отыщешь грязи-пыли...

Но, если же, кому и невдомёк,
Как дикой силе не далось сломить нас,
Да не сочтёт старанье за оброк
И в русских душ колодец пусть вглядится.

Мне вспомнился рассказ на этот счёт
Бывалого, противных  сил вояки;
Суровый сорок третий нам донёс
С архивов деревенской русской хаты:

В избе той проживал седой старик;
На первый взгляд, таких на свете много,
Но сердцу немца сквозь блаженный лик
Открылась вдруг незримо тайна Бога...

И немец Ганс, забыв безумье мук,
Забыв о крови, о коварстве, гневе,
Смотрел на это изможденье рук,
Как на шедевр в ДрездЕнской галерее...

Сражён не пулей — взором — наповал...
Немецкое, не выжженное сердце,
Оттаяло... и Ганс всё рисовал
Те зраки Дня, глядевшие в Бессмертье...

Старик тот, в бытность, —  белый офицер:
Царю, Отечеству  и Вере — Правдой!
Хлебнуть пришлось ему «свободы» щей
В час  перекроев, лютых и кровавых!..

Он потерял жену и дочерей,
Сгорели сыновья в войны горнище;
Его швыряли стены лагерей;
Он был богат, а стал последним нищим...

Молитву тайно старец сей творил,
Горела Неба на челе Печатка,
И Крест перстами ревностно ложил
На той груди, где жизни всей закалка.

Однажды Ганс к дедульке подошёл,
За плечи осторожно обнимая:
«Старик, ты с нами бы в Германию пошёл,
Ведь скоро мы уходим,  отступая...

Большевики в тебя отняли всё...
А мы тебе приют дадим достойный...»
Он помолчал; задумчиво лицо,
Но взгляд всё тот же,  кроткий и спокойный.

«Да, Ганс, я всё, всё в жизни потерял,
Но приобрёл стократ у Бога больше:
Есть у меня родимая земля
И Вера есть — превыше всех сокровищ!»

Тогда смущённый немец подошёл:
«Что ж, оставайся, мудрости ты слиток!
Ты потерял, и больше всех нашёл!..
Такую жизнь прожить —  Господня милость!»

«И понял я тогда, — поведал Ганс,
Он вермахта был преданный служака:
Точка страданий — восхожденья глас,
И смерть — к блаженству точка есть возврата!»


Давно отгрохотали звуки войн...
Стучится память... и шагают деды...
Живёт доселе русский старичок
В немецком доме... на стенном портрете.