Julianna

But half of what I say is meaning ‘glass’
Я снова здравствую, смотря на пепел Джуды, -
В нелепой радости, что образ наконец-то твой исчез.
И мне спокойнее сметать паскуды груды.

Как будто был взрослее, чем в пять лет...
С тобой же, странным образом, мне всё казалось ново,
Испортил быстро стул твой первый плохо сваренный обед,
И вовсе не на счастье нам навешали замки, подковы...

Тогда - кто знал, что развернётся на Земле война
За право называться и сношаться с сумасшедшим.
В ней Бога нет, священного Безрукова играет Сатана
И несть числа, как нет почёта всем в неё ушедшим.

Ты не поверишь мне - всего на 306 минут
Мы обогнали сумрак  в смраде вислой чахлы,
И пахло, пахло светом вчетверти потьмы и там и тут, -
Теперь одним лишь Дьяволом просроченным запахло.

Теперь же, вспоминая чёрный блеск в твоих глазах,
Испытываю ощущенье, что в который раз надули...
Лишь только память о тебе сожглась на небесах
Из сердца ржавого достав две ржавых пули.

И всё ж, в таком углу несчастном, как эта планета,
Ещё осталась капля жизни и услышат крики тысяч,
Когда в чернее Ночи панихидах храма Сета
Наполнят слуги ада кровью станы жертвенных каписеч.

Я понимал и чтил, с пристрастием размалчивая Дно,
Когда, сминая снимок твой пред чёрною иконой, -
В очередной канон, жигая бесову свечу, я всё же выкинул в окно
ТЕБЯ. Чтобы забыть подаренное мне тобой безумье миллионов.

Пусть в этих стонах будут крики наших неродившихся детей
И причитанья многопёрой Яхве-богомольной смради,
Поверь... Меня ты выбирала не сама - теперь сама испей,
До дна нелёгкую судьбу корпоративной ****и.

Последний выдох Человеку покаянной бабки... как Христу,
Нам дальше всё толково объяснят в горячей лихорадке черти,
Наш остров - небо середины прошлого столетья -
Стальная сера, смрад на сереньком холсту,
Кормящее нещадно, космическую жажду Духа Смерти.

Менять пейзаж... Девятый вал... Что-либо... неохота мне,
Совсем не потому, что спит или пропала смелость, -
Когда под камнем Вечности - Товарищ магазин дешёвых сигарет,
Мне вряд ли что-то кроме вечной смерти и хотелось...

Ношу пока за пазухой с собою этот Ад, его и проклинаю,
Поганя с каждым днём в себе остывшую натуру,
Я на плиту убийцы сцеживаю зад, и беды вспоминая
Готовлюсь глянцем вытереть очко с его карикатурой.