Иосиф правитель Египта продолжение2

Как часто мы видим одну и ту же картинку: если не урожай или дефицит чего-либо, то цены бешено растут, если появляется монополия, которой никто не может противостоять, то цены также непрерывно растут. И ни кого это не удивляет! А ведь те, кто гонят цены вверх и стараются выжать максимум из "благоприятной" ситуации, считают себя верующими людьми! Как же не приходит им на ум, что такое поведение никак не сочетается с заповедью "возлюби ближнего как самого себя!"
Библейский Иосиф, будучи полновластным хозяином положения, вполне мог назначить налог для людей в 50, 60 или даже 80%. Однако, он смотрел на мир под другим углом зрения. Он помнил, что и он был когда-то нищим и зависимым, и понимал, что с точки зрения заповеди "возлюби ближнего..." достаточно будет собирать с людей всего 20%. Что интересно, государство не разорилось!

«ДЛЯ ЧЕГО НАМ ПОГИБАТЬ      
НА ГЛАЗАХ ТВОИХ…»
                1
Вновь плох был следующий год…
Пуще прежнего народ
Нуждается в кормах, еде;
И бродит, бродит по земле
Гонимый голодом, нуждою,
С пустой протянутой рукою.
«Хлеба! Хлебушка подайте!
Ну хоть кусок… хоть корку дайте, -
Всё чаще доносился зов, -
Я на всё, на всё готов!…»
И было множество просящих,
Нуждающихся и молящих,
Но мало тех, кто подавал,
Ведь почти каждый голодал.
                2
Всё чаще, больше с каждым днём
Толпы пред Иосифа дворцом:
«Спаси! Спаси! Мы обнищали!
Мы всё, что было, всё продали!
Спаси подданных своих,       
Дабы на глазах твоих         
Не пришлось нам умереть.            
Рабам твоим нет сил терпеть!…» 
И вновь, как ровно год назад,
Министры за столом сидят…
Вновь дебаты, споры, шум
От пришедшего на ум…
«Пора! Давно уже пора
Гнать всех нищих со двора!
Вишь придумали фасон –
«Спаси, наместник… фараон!!!»
Министр порядка завопил,
И голос тот подхвачен был
Тотчас министрами другими:
«Сколько ж цацкаться нам с ними?!
То денег нет, то-то, то-сё!
Что ж, даром им давать зерно?!»
Спор длится несколько часов.
Много пустых не нужных слов,
Но не слышно предложения,
Что спасло бы положение.
Вдруг, словно марево нашло,
Не слышит Иосиф никого.
Он видит лишь в густом тумане
Юношу в глубокой яме.
Без одежды… жалок тот.      
Вокруг множество господ.      
Рабы, купцы со всех сторон.
Он там… Идёт аукцион…
Перед глазами всё мелькает,
Скачет, кружится, ускользает.
И вот тот юноша в тюрьме,
В зловонной непроглядной тьме.
Сводит от голода живот.
Он жадно сухари жуёт,
Похлёбку гадкую глотает,
И безысходность излучает   
Потускневший взгляд его.
В глазах становится темно.
Он лоб рукою потирает,
И всё куда-то исчезает.
Он вновь министров слышит споры,
Рассуждения, укоры.
Иосиф овладел собой.         
Он прерывает их рукой:
«Все… все граждане страны
(И наделы их земли),             
Коль того сами пожелают,      
В собственность пусть поступают   
Фараона своего,               
И будет им дано зерно.
К тому ж, одеждою, едой
И крышею над головой,
Без исключенья, всех рабов
Обеспечить царь готов».
Шок… Так же, как и год назад,
Министры, рты открыв, стоят.
Но вдруг их словно прорвало:
«Зачем! Зачем нам это всё?
Что делать с массою такою
И их бесплодною землёю?!»
«Это риск, ибо зерно
Тобой уже разрешено
Чужестранцам продавать.
Зачем же мы его давать
Рабам станем за дарма?
Ведь опустеют закрома!»
И отвечал Иосиф им:
«Так людей мы сохраним!
Дадим работников царю,
Могучей сделаем страну!»
Недоумение… гул… шептание.
Все затаились в ожидании…
А Иосиф взад-вперёд ходил
И торопливо говорил:
«Для строительства мостов,
Дорог, фабрик и портов,
Для торговых кораблей
Нам нужно множество людей!!!
Всем рукам, без исключения,
В стране найдётся применение…»
«А с крестьянами как быть?»
«Придется их переселить…»       
Иосиф мгновенье размышляет,   
Но вскоре снова продолжает:
«…В тех районах, где земля
Хоть немного сил полна,
Пусть хлеб растят и там живут,
А государю отдают
Часть пятую от урожая…»
«Как когда-то, проживая               
До этого в краю своём?!»
Раздался гул вельмож кругом.
«Но где же логика, резон?!»
Стало звучать со всех сторон:
«Чтоб, продав себя, наделы,
Они по-прежнему владели
Частью большею, чем тот,
Кто хозяином слывёт?!»
Недоуменье… ахи… охи…
Восклицанья… шёпот… вздохи…
О том судачат да о сём.
Но твёрд в решении своём
Иосиф, и уже ничто
Не может изменить его.
Из-за стола он резко встал
И… «Свободны все!» - сказал.
Тишина… одежд шуршание…
Все покидают совещание,
Но в их глазах недоумение
Беспокойство и сомнение.
Зато от вести новой той
Возликовал народ простой…

продолжение следует...