Альфонсас Андрюшкявичус, После любви

***
Уже после любви.
Сверкают стеклянные крошки на мокром песке.

Желтизна улыбается в хризантемах.

Уже после любви.
Поля сознания заливает молоко тумана.

***
Несчастья вьюнок, обвивающий душу, так хрупок!
Так сини его лепестки!
И жесткие усики в поисках пульса – так осторожны!

***
Приятно быть хозяином октябрьских сумерек,
Пульсирующих, как жилка на шее.
Но, сдавливая пальцы, ты не задушишь сумерки.
Поэтому – держи их бережно в руках.

***
О, как к лицу твоей красивой смерти
И жалкая зелень весенних лугов
И оседлость огромных цветных мотылей
И ужасные крики кукушки в цветущих кустах у реки!

***
В бесполом водоеме та же похоть,
Что и в холодной смерти (и по краям они цветут друг в друге).
Ах, сотни тысяч жадных ротиков дождя
Хлебают атласное тело речки.

***
Я обшарпанный, серый, цементный.
Я будто вырублен из простейшего камня.
Вокруг атласный месяц июнь:
Березы зелены, сирень бела.

***
От долгих тягот медленной зимы и внезапной весенней жестокости,
Ах, как красивы круги под глазами твоего подросткового личика.

***
Вот: уже пасутся в полях белые нежные заморозки.

***
Вот подул другой ветер.
Перевернулись листья тополя.
И, душа сиявшая сверкавшая,
Стала матовой.

***
Ну, чувство такое, ну, получувство (рядом, внутри, в груди?).
Ну, там, высоко, голубое будто любое.
Ну, тут, внизу, серое будто веруя.
Ну, памятники на могилах, ну, цементные.

***
Вы травки, вы травки, вы травки,
Зеленые в росах пиявки!
Сосете вы влажную землю
И все это - в стебли да в стебли!

***
На небе не осталось ну ни птицы,
Но их, допустим, заменяют тучи,
Которые, так скажем, то плывут, то не плывут
Под синей крышей, где, как говорится,
Немногим довелось найти приют.
Вот и достаточно надежд перед зимой, когда нас серость сдавит тут.

***
Увы, дружок, я не увидел зреньем.
Там не было дождя с его паденьем.
Там не было стремительных растений.
Ни раскаленных георгинов тех, ни
ночных созвездий в их переплетенье.
Это вполне могло быть Откровенье,
Что, как ты знаешь, не впихнуть в стихотворенье.

***
Вот тучи, вот тяжкие, вот завалили обзор.
Ну, мрамора всякого! Ну, там, базальта! Ну, и гранита!
Нерайски, ты скажешь? Геройски, геройски, дитя.
Ни тебе chagrin d’amour, ни cante jondo.

***
Ты видишь, там, меж тех (меж белых) облаков
Едва-едва, слегка, не сильно, чуть краснеет?
Не рассветает, нет, не рассветает, лишь краснеет.
Ну и откуда эта краснота (ее идея) притащилась,
И почему это нам вдруг и страшно, и (ну все-таки) не страшно?

***
Я гляжу на тебя, ты глядишь на меня, но уже так пусты эти взгляды,
Что только цветы, вероятно, в конце сентября так способны на небо глядеть.


Перевод с литовского
Alfonsas Andriu;kevi;ius, Eil;ra;;iai, Baltos lankos, 2000?.