И параллельные прямые пересекаются.( не говорю уж о эллипсе... который Вы тоже куда то там вписали.)))Благодарю. Голос птицы готов " каркнуть ". Но пусть сегодня я буду Чайкой над бухтой Тикси.( или пуночкой )Слышите!?!?!?
Анастас... Вы очень расстроитесь, если я скажу Вам, что нет?... Не пересекаются :-) Хотя...
А не замахнуться ли на Владимира нашего Маяковского?...)))
Поэтом можешь ты не быть, но геомЭтром быть обязан!!!
Как-то так :-) :-) :-)
Со свиданьицем,
Ната.
В июле 1914 года чета Бриков переехала в Петроград. Их квартира стала своеобразным маленьким салоном, где бывали футуристы, писатели, филологи, танцовщицы, деловые люди... Осип Брик, по словам Шкловского, «держал в доме славу Маяковского». Актом меценатства и расположения его к Маяковскому стало издание поэмы «Облако в штанах», которую никто не хотел печатать.
Перед поэмой появилось имя (посвящение: «Тебе, Лиля»). Лиле Брик была посвящена – уже самым прямым образом – и поэма «Флейта-позвоночник». Страсть поэта потрясла воображение читателей пылающими метафорами.
И небо,
в дымах забывшее, что голубо,
и тучи, ободранные беженцы точно,
вызарю в мою последнюю любовь,
яркую, как румянец у чахоточного.
В мае – июне 1918 года Лиля и Маяковский снялись в главных ролях в киноленте со странным названием (по сценарию Владимира Владимировича) «Закованная фильмой». Она играла балерину, он – художника. Именно в этот период поэт подарил Лиле кольцо с буквами ЛЮБ в круге, чтобы можно было непрерывно читать их «люблюлюблюлюблю...». Внутри кольца было написано: «Володя». А вскоре Маяковский прописался в доме, где жили Ося и Лиля. В марте 1919-го вместе с ними переехал в столицу... Об обожании поэтом «Лилички» вскоре знала уже вся Москва. Однажды некий чиновник посмел пренебрежительно отозваться об «этой Брик», и Маяковский, развернувшись, от души влепил ему по физиономии: «Лиля Юрьевна – моя жена! Запомните это!»
Л. Брик писала о том, что ее отношения с мужем «перешли в чисто дружеские, и эта любовь не могла омрачить» их тройственную дружбу. О дальнейшей жизни сказано: «Мы с Осей больше никогда не были близки физически, так что все сплетни о «треугольнике», «любви втроем» и т. д. – совершенно не похожи на то, что было. Я любила, люблю и буду любить Осю больше, чем брата, больше, чем мужа, больше, чем сына. Про такую любовь я не читала ни в каких стихах, ни в какой литературе».
Уже в старости Лиля Брик потрясла Андрея Вознесенского таким признанием: «Я любила заниматься любовью с Осей. Мы тогда запирали Володю на кухне. Он рвался, хотел к нам, царапался в дверь и плакал...» «Она казалась мне монстром, – признавался Вознесенский. – Но Маяковский любил такую. С хлыстом...»
У Лили имелся свой подход к мужчинам, который действовал, по ее мнению, безотказно: «Надо внушить мужчине, что он замечательный или даже гениальный, но что другие этого не понимают. И разрешать ему то, что не разрешают ему дома. Например, курить или ездить куда вздумается. Остальное сделают хорошая обувь и шелковое белье».
Одна из ее подруг вспоминала: «Влюблялась Лиля часто – красивая, рыжая, наверное, сильно бушевали в ней «страсти-мордасти»; из-за Пудовкина даже чуть не отравилась...»
В своем кругу позволяла себе высказываться о Маяковском иронически: «Вы себе представляете, Володя такой скучный, он даже устраивает сцены ревности»; «Какая разница между Володей и извозчиком? Один управляет лошадью, другой – рифмой». Что касается его переживаний, то они, видимо, мало трогали Лилю Юрьевну, наоборот – она видела в них своеобразную «пользу»: «Страдать Володе полезно, он помучается и напишет хорошие стихи».
За Краснощековым следовали все новые и новые увлечения: Асаф Мессерер, Фернан Леже, Юрий Тынянов, Лев Кулешов. Для Лили крутить романы с близкими друзьями было так же естественно, как дышать. Приятное разнообразие в ее жизнь вносили и регулярные поездки в Европу. А Маяковский все чаще сбегал в Париж, Лондон, Берлин, Нью-Йорк, пытаясь найти за границей прибежище от оскорбительных для его «чувства-громады» Лилиных романов.
Лиля Юрьевна, как и раньше, имела большую власть над Маяковским. Привязанность поэта к ней была настолько сильна, что мешала ему в отношениях с другими женщинами. Л. Брик легко относилась к его увлечениям, но сразу «принимала меры», если чувствовала, что дело заходит далеко. Например, когда Владимир Владимирович отдыхал в Ялте вместе с Натальей Брюханенко, писала ему: «Пожалуйста, не женись всерьез, а то меня все уверяют, что ты страшно влюблен и обязательно женишься!» Маяковский оправдывался в письмах: «Никакие мои отношения не выходят из пределов балдежа». А когда Лиля узнала о его чувстве к Татьяне Яковлевой, на которой поэт «всерьез» собирался жениться, то отрезала: «Ты в первый раз меня предал...»
В ее собственной жизни ничего не менялось. Была совместная с Маяковским поездка в Ленинград, потом – вместе с Бриком – за границу. А в июне 1924 года родились строки поэта: «Я теперь свободен от любви и от плакатов».
Что же произошло? Л. Брик призналась Маяковскому, что не испытывает больше прежних чувств к нему. Факты указывают на вполне правдоподобную причину – очередное увлечение Лили Юрьевны, на сей раз А. М. Краснощековым (Абрамом Моисеевичем Тобинсоном), председателем Промбанка и заместителем Наркомфина. Лицо более чем важное, не чета «простому пролетарскому» поэту... Когда впоследствии над Краснощековым, который неплохо погрел руки на государственных деньгах, сгустились тучи, Лилю Юрьевну, его «официальную» любовницу, не тронули. Хотя могли бы... «Что делать? – жаловалась она Маяковскому, когда тот находился в Париже в 1924 году. – Не могу бросить А. М. пока он в тюрьме. Стыдно! Так стыдно как никогда в жизни. Поставь себя на мое место. Не могу. Умереть – легче...»
Легко догадаться, что женитьба Маяковского «всерьез» означала бы для Бриков определенные финансовые неудобства – ведь поэт нес немалые расходы по обеспечению их жизни. Письма Лили Юрьевны пестрели бесконечными просьбами о деньгах. Включался в это и Осип Брик. «Киса просит денег», – телеграфировал он в Самару Маяковскому. Владимир Владимирович оплачивал ее заграничные поездки, выполнял бесконечные заказы – от дамских туалетов до – «Очень хочется автомобильчик! Привези, пожалуйста!» Да еще «непременно Форд, последнего выпуска...».
Маяковский все переживал с гиперболической силой – любовь, ревность, дружбу», – как-то призналась Л. Брик. И в конце концов рука поэта не дрогнула, целясь из револьвера в собственное сердце…
Смеётесь надо мной...))) Издеваетесь))) Ну да, каюсь, я в бОльшей степени геомЭтр...... - Это Н.Некрасов "Поэт и гражданин" :-) (Википедия-матушка)))
С параболической улыбкой до ушей,
Ната.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.