Печальная участь цветка...

Великолепное стихотворение, Лина!

Вроде бы длинное, но это замечаешь только глазами, а не душой, которая его схватывает сразу от начала до конца. Причём оно состоит из двух частей: сперва о своей НЕВЗРАЧНОЙ судьбе (очень неожиданный эпитет к судьбе; никто такое даже близко не говорил), а потом о жизни цветка, который часто попадает под косу своей судьбы, но вырастает в новой жизни, как Ваша душа, и снова верит, надеется, любит... и готова "встретить с достоинством печальную участь цветка".

Возможно, лишь в строке

"прощаю... пусть сердце не ХМУРИТСЯ..."

слово "хмурится" не совсем подходит, ходя это сказано очень оригинально в отношении сердца. Ведь тогда Вы его как бы сравниваете с лицом, а не с душой человека. Поэтому, когда оно стонет, плачет, надеется, поёт, замирает (правда, это уже было, но можно найти более редкое слово), мы его представляем как своё второе "Я", которое поэтому может вести себя, как и мы.

Можно, например, сказать "пусть сердце остудится": "ОСТУДА" в народном русском (идушем от русского язычества) понятии - это освобождение сердца женщины от нежелательной любви к неверному мужчине (или наоборот). Есть даже заговоры бабок-ворожей: "Да остудится сердце рабы божьей (имя) и да не будет оно больше сохнуть по рабу божьему (имя). Есть и другие варианты строки без слова "сердце".

Но, конечно, это чисто моё читательское восприятие. Не исключено, что "не хмурится" настолько необычайно сказано, что даже я, привыкший к самым неожиданным образам, не сразу схватываю его.

Стихотворение прекрасно и формою: Вы выбрали амфибрахий с дактилическими рифмами (после ударного слога - два безударных, что не употреблял немного однообразный в этом отношении Пушкин, но любили использовать и Лермонтов и особенно Некрасов): здесь такие окончания строк придают стихотворению характер русской народной печальной женской песни о своей судьБИнушке (вот и это слово, если поставить его в конце стихотворной строки, как раз бы подошло в качестве дактилической рифмы к таким тоже народным словам, как "рябинушки", "детинушке", "старинушке", "кручинушке" и др. Короче формой Вы определили самый подходящий, трогающий душу поэтический стиль.

Лина, я обнаружил, что Вы сегодня за один день совершили ПОДВИГ, который ещё не был никому по плечу: прочитали весь мой роман "ЗОНА" от начала до конца. Я хотел прислать Вам ссылки на каждую главу, но почему-то их нет в моём ноутбуке, хотя в стационарном компьютере в России у меня есть с ними специальный файл, а также файл со ссылками на все мои "лингвистические стихи", их у меня свыше сорока (Например, "Откуда слово Здравствуйте взялось?.." (при поиске на моей страничке в списке стихов кавычки в названии писать не надо, их программа отвергает в заголовках) или "А слово бог нам скифы подарили..." и др. Надеюсь, найти этот список стихов о словах в России и переслать Вам.

Я более, чем рад тому, что Вас так заинтересовал роман о моей жизни с 1939 по 1965 гг. Почти все любители и даже обожатели моих стихов этот роман не читают, по крайней мере, целиком. Да и сам я его за один раз не одолею.

Когда я его написал в первом варианте, более коротком, в в 1998 году, я смог прочитать его вслух своему лагерному другу-писателю (его в романе нет) лишь за два дня.

Редактор отдела поэзии журнала "Знамя" поэтесса Ольга Ермолаева, прочитав его, сказала, что эта вещь на уровне "Василия Тёркина" А.Твардовского. Я обрадовался, так как Бунин назвал эту вещь Твардовского гениальной. Она предложила гл. редактору писателю Бакланову опубликовать роман. Но тот сказал, что сейчас он никаких крупных стихотворных произведений даже на злободневные (в то время) темы не принимает. Бакланов в то время из антисоветских побуждений публиковал только прозу о лагерной жизни, иногда даже совсем слабые мемуары зеков, чтиво. То есть музы молчат, когда звучат пушки, пусть даже идеологические. А 4 октября 1993 года прогремели и танковые пушки Ельцина, расстреливавшие Верховный Совет РФ во имя "западной демократии".

В Америке, куда я уехал в 1991 году, я вернулся к этому роману в 1999 г., кое-какие персонажи и их небольшие истории убрал, но зато ввёл всю "одиссею" власовца Саши Стопчинского. Все свои лучшие стихи, написанные с 1969 г. по 1999 г., включая роман, были изданы книгой "Вверх по лестницам стихов" в Москве в роскошном виде со многими иллюстрациями моей уже бывшей (третьей) жены художницы Елены Флёровой (ныне - почётный академик Академии Художеств РФ) в моё отсутствие, конечно. Я вернулся только в 2004 году, а на бОльшие сроки - с 2006 г. Я размахнулся на тираж 2000 экз, от чего меня отговоривал друг-посредник в деле издания, говоря, что в постсоветской России книги стихов расходятся лишь ничтожными тиражами. Мне не поверилось, так как в 1987 г. издал свою первую, меньшую по объёму книгу "Сердцевина" тиражом 10000 экз., и вся она разошлась за две недели. Но тогда у нас был всё-таки НАРОД, а теперь НАСЕЛЕНИЕ. Так что у меня за все последующие годы "Вверх по лестницам стихов" разошлась в моё отсутствие в основном лишь в пределах четверти тиража. Остальные книги храню дома в типографских пачках по 8 экз.:)))

Мы живём в такое время, вернее, безвременье, которого нет лучше для творчества ("Блажен, кто посетил сей мир / В его минуты роковые...") и хуже нет хоть для какого-то признания или не пребывания в безвестности. Лавровых венков сейчас поэтам не надевают. Лавры они вылавливают только из супа в виде лаврового листа...:)))

Счастливо Вам, новых творческих удач!
Ваш Константин.

Константин Фёдорович Ковалёв   27.06.2014 19:38   •   Заявить о нарушении