Живет на свете...

Живет на свете пустотелая богиня,
Из снега складывает свой подземный храм...
А, ведь, когда-то у богини было имя,
И был туманами объятый Нотр-Дам.

Она ощупывала взглядом каждый выступ,
Пронзая нежностью бескрайнюю печаль
Бездушно-серых сколов камня, что был втиснут
В скелет обители... И розовый миндаль,

Раскинув облачность по трещинам собора,
Лелеял тайну оживления души:
Не тронуть пальцем, только лишь коснуться взором -
А дальше сердце... Воскресив - не согрешит!

Так и она дарила искры светлой силы
Смотрящим в окна и в раскрытую ладонь
Ловила бабочки-улыбки... Не просила...
Летела с ними на пылающий огонь,

Который был ей вдохновением небесным,
Что опускалось пред подолом платья ниц.
Она была грешна лишь в том, что не воскресла,
Смахнув слезинки с неморгающих ресниц.

Навряд ли вспомнят пятибуквенное имя,
И только эхом: позади всё... позади...
Она всего лишь пустотелая богиня,
С огарком сердца с её каменной груди.