Из Г. Ф. Лавкрафта. Ундина, Unda or The Bride с ан

Говард Филлипс Лавкрафт, США (1890 — 1937).   
Ундина, морская дева, Unda or The Bride of the Sea, 1915
Перевод с англ., март 2013 г.

Краткую биографию американского поэта и писателя
Говарда Филлипса Лавкрафта (1890 — 1937)
см. http://www.stihi.ru/2013/06/04/8882

Оригинал:
Unda or The Bride of the Sea

Black loom the crags of the uplands behind me,
Dark are the sands of the far-stretching shore.
Dim are the pathways and rocks that remind me
Sadly of years in the lost Nevermore.

Soft laps the ocean on wave-polish'd boulder,
Sweet is the sound and familiar to me;
Here, with her head gently bent to my shoulder,
Walk'd I with Unda, the Bride of the Sea.

Bright was the morn of my youth when I met her,
Sweet as the breeze that blew o'er the brine.
Swift was I captur'd in Love's strongest fetter,
Glad to be here, and she glad to be mine.

Never a question ask'd I where she wander'd,
Never a question ask'd she of my birth:
Happy as children, we thought not nor ponder'd,
Glad of the bounty of ocean and earth.

Once when the moonlight play'd soft 'mid the billows,
High on the cliff o'er the waters we stood,
Bound was her hair with a garland of willows,
Pluck'd by the fount in the bird-haunted wood.

Strangely she gaz'd on the surges beneath her,
Charm'd with the sound or entranc'd by the light:
Then did the waves a wild aspect bequeath her,
Stern as the ocean and weird as the night.

Coldly she left me, astonish'd and weeping,
Standing alone 'mid the regions she bless'd:
Down, ever downward, half gliding, half creeping,
Stole the sweet Unda in oceanward quest.

Calm grew the sea, and tumultuous beating
Turn'd to a ripple as Unda the fair
Trod the wet sands in affectionate greeting,
Beckon'd to me, and no longer was there!

Long did I pace by the banks where she vanish'd,
High climb'd the moon and descended again.
Grey broke the dawn till the sad night was banish'd,
Still ach'd my soul with its infinite pain.

All the wide world have I search'd for my darling;
Scour'd the far desert and sail'd distant seas.
Once on the wave while the tempest was snarling,
Flash'd a fair face that brought quiet and ease.

Ever in restlessness onward I stumble
Seeking and pining scarce heeding my way.
Now have I stray'd where the wide waters rumble,
Back to the scene of the lost yesterday.

Lo! the red moon from the ocean's low hazes
Rises in ominous grandeur to view;
Strange is its face as my tortur'd eye gazes
O'er the vast reaches of sparkle and blue.

Straight from the moon to the shore where I'm sighing
Grows a bright bridge made of wavelets and beams.
Frail it may be, yet how simple the trying,
Wand'ring from earth to the orb of sweet dreams.

What is yon face in the moonlight appearing;
Have I at last found the maiden that fled?
Out on the beam-bridge my footsteps are nearing
Her whose sweet beckoning hastens my tread.

Current's surround me, and drowsily swaying,
Far on the moon-path I seek the sweet face.
Eagerly, hasting, half panting, half praying,
Forward I reach for the vision of grace.

Murmuring waters about me are closing,
Soft the sweet vision advances to me.
Done are my trials; my heart is reposing
Safe with my Unda, the Bride of the Sea.


Epilogue

As the rash fool, a prey of Unda’s art,
Drown thro’ the passion of his fever’d heart,
So are our youth, inflam’d by tempters fair,
Bereft of reason and the manly air.
How sad the sight of Strephon’s virile grace
Turn’d to confusion at his Chlo;’s face,
And e’er Pelides, dear to Grecian eyes,
Sulking for loss of his thrice-cherish’d prize.
Brothers, attend! If cares too sharply vex,
Gain rest by shunning the destructive sex!


От переводчика:

Unda (имя, стоящее в оригинальном названии стихотворения) - это латинское "волна".
В переводе я заменяю его на более нам привычное "Ундина".



Далее - компиляция из Википедии и др. интернет-источников:

В фольклоре ряда народов Европы ундины - духи воды, русалки, нимфы, наяды.

Мифы о них весьма многочисленны.

Это прекрасные девушки, иногда с рыбьими хвостами, которые выходят из воды и
расчесывают свои великолепные волосы, пением и красотой завлекая путников в глубины.
Могут погубить их или сделать возлюбленными в подводном царстве.

Считается, что ундины — духи молодых женщин, покончивших с собой из-за несчастной любви.

**
Мужчины со склонностью к музыке не раз пытались сойтись с ундинами, ибо хорошо известно,
что те сочиняют и наигрывают на своих арфах замечательные мелодии.

**
Только тот, кто достанет волшебный цветок папоротника, может свободно любоваться на легкую, грациозную пляску водяных красавиц и слушать их пленительное пение;
он даже может подчинить ундин своей власти.

**
«Эти девы, выходя при свете луны на поверхность вод и берега', поют и водят хороводы, помрачая своими песнями ум юношей, они схватывают их в объятия и вместе с ними кидаются на дно озёр, рек и источников,
где дарят своею любовью, и где года и века проходят как мгновенья… »

«Красота их обольстительна, очи блестят, как небесные звезды, а рассыпанные по плечам кудри шелестят и звенят очаровательной музыкой; как скоро человек заслышит музыку их кудрей, он впадает в непробудный сон…»

«Если человек поддастся на обольщение, его затем либо убьют, либо сделают своим возлюбленным … »

«По скандинавским воззрениям, человек, попавший однажды к ундинам, уже не возвращался назад на землю, истощенный их ласками».

**
Согласно Парацельсу - как духи воды, ундины входят наряду с гномами, сильфами и саламандрами в "алхимический квартет" элементалов.

**
Мэнли П. Холл замечает: "Ундины.. присутствуют буквально везде, где есть вода. Когда ундины видны,
они напоминают греческие статуи богинь. Они поднимаются из воды, окутанные туманом, и не могут
долго существовать вне ее."

**
Иногда ундины вступали в брак с людьми на земле, так как получали при этом бессмертную человеческую душу, особенно если у них рождались дети. Эта последняя легенда лежит в основе средневековых романов о Мелюзине, о рыцарях Темрингере и Штауффенбергере. Многие писатели, особенно поэты романтической школы, охотно пользовались сказаниями об ундинах. Наиболее известны повесть де Ламотт-Фуке "Ундина",  переведенная стихами на русский язык В.А.Жуковским, стихотворение Гейне "Ich weiss nicht, was soll es bedeuten..." (Лореляй), сказка Андерсена "Русалочка", поэма Т.Готье "L'ondine et le рecheur".
На сюжеты об ундинах написаны оперы Гофманом (композитор и писатель-романтик) и Лортцингом;
писали оперы на этот сюжет также и русские композиторы — Львов и Чайковский
(последний уничтожил свое произведение).

Перевод:
Ундина, морская дева

Чернели скал зазубренные грани,
Был тёмный берег пеною одет,
И тропы каменистые в тумане
Вели туда, где Будущего нет.

На валуны, затянутые тиной,
Плескали волны в чуткой тишине,
Когда с морскою девою, Ундиной,
Вдоль края вод мы шли наедине.

Красавицу - невесту моря - встретя
Погожим утром юности моей,
Я вмиг самой Любви попался в сети,
Но что с того,- ведь я был счастлив с ней!

Мы никогда друг друга не спросили -
Кто были мы, откуда мы пришли,
Но точно дети, радостно вкусили
От всех щедрот морей и благ земли.

Однажды на утёсе в лунном свете
Стояли мы... внизу бурлил залив.
И косы милой были словно ветви
Лесных, склонённых над водою ив.

Она на волны пристально взирала,
Их блеском, плеском  заворожена,
И вдруг... словно сама волною стала
И странный облик приняла она -

И от меня тихонько отстранялась...
А я рыдал, в глазах стоял туман,
Когда, скользя, она легко спускалась
Туда, где волновался океан.

Она достигла полосы прибоя -
И буйная стихия улеглась.
Тогда она махнула мне рукою
И вдруг исчезла, в дымке растворясь.

И долго я бродил по кромке водной.
Всплывала ввысь - и падала луна.
И день... и ночь... и вновь рассвет холодный...
О, как душа была потрясена!

Объездил я пустыни, горы, страны,
Избороздил безвестные моря,
Средь бурных волн, в объятьях урагана
Ища - не там ли милая моя?

Стремясь вперёд, я замечал едва ли,
Куда вели случайные пути,
И потерялся в безграничной дали,
Где вновь хотел минувшее найти.

И вот луна выходит, багровея,
Из океанских недр, из глубины,-
И поражён мой взор, встречаясь с нею
Среди сверканья и голубизны.

От лунного ко мне тянулся диска
Широкий мост из бликов и лучей,
Мост призрачный... но убоюсь ли риска
Идти по нём в страну мечты моей?!

И чьё лицо мне грезится в сияньи?
Иль я нашёл исчезнувшую? - ту,
К которой, сокращая расстоянье
Сейчас стремлюсь по лунному мосту?

Где свет мерцал и колыхались тени,-
Любимый образ мнил я различать.
В полубреду, с молитвой, в исступленьи
Я рвался к ней, провидя благодать.

Когда ж, вскипев, вверху сомкнулись волны,
И милый призрак вдруг прильнул ко мне,
Я наконец обрёл покой безмолвный
С морскою девой в тёмной глубине.
 

Эпилог
Небольшой назидательный эпилог столь сильно отличается от основного текста
этой баллады, что кажется написанным не заодно с нею, а как бы отдельно, задним числом.
В нем двадцатипятилетний "умудренный жизнью" (а на деле замкнутый, странноватый,
не имеющий приятелей и погруженный в книги) автор с иронией, быть может несколько принужденной,
или с лёгким цинизмом, немного деланым, "наставляет" более юных собратьев - не поддавайтесь
на всяческие женские хитрости и уловки, бегите от искушения, не вступайте в связи
с женским "деструктивным" полом!
Я оставляю его без перевода.
                Лев Д.