Алексей цветков

Алексей ЦВЕТКОВ
Новые стихи

разрыв

он долго жил но стержень в нем погас
и под конец когда сошла былая
молва не помнил за кого из нас
он прежде принимал себя пылая
забыл кого из нас считал собой
когда самих почти следы простыли
оставшись в темноте пускай рябой
от редких дыр с их звездами простыми
еще надеждой тешили врачи
но для слепых с кем свет искал сквитаться
он больше не был той свечой в ночи
на чей огонь имело смысл слетаться

есть только эти мы каких-нибудь
других нельзя и как из плена игорь
единственный искал на волю путь
ему из нас остался узкий выбор
из связки извлеченное звено
исконной славы копия сырая
он жил когда все сгинули давно
с оригиналом сходства не сверяя
но неспособный ни к какой иной
телесной форме к плавникам и перьям
и если был как уверяли мной
мне от него верней отречься первым


советы юношеству

завидев льва достань складной аршин
измерь добычу от ноздрей до зада
и если лев окажется большим
ступай домой оно тебе не надо

или допустим изловив слона
попробуй приподнять его от пола
ведь если слон тебя положит на
лопатки ты не дашь ему отпора

вот диплодок играет под седлом
в нем уйма мышц и бешеное сало
но с диплодоком связываться в лом
чихнет разок и седока не стало

лишь с небольшими искренне дружи
чтоб невзначай не схлопотать по роже
с изящной цаплей с сусликом во ржи
и с тараканом он хороший тоже

тут у меня как раз живет один
я расспросил его зовут наташа
за плюшками и чаем посидим
обнимемся и жизнь в ажуре наша


* * *

нектар таскали и пыльцу
сквозь сотни трудных миль
но время подошло к концу
пора валиться в пыль
ум посерьезнее чем мой
велит свернуть дела
зачем тогда я был пчелой
зачем была пчела

ум посерьезнее чем мой
идеей обуян
что жизнь была один сплошной
оптический обман
что уж мираж в густом хвоще
и аист и вода
и никакой пчелой вообще
я не был никогда

а я уже лежу в пыли
и возразить нельзя
но все-таки цветы цвели
их хватит за глаза
все лето в толчее речной
я трогать их любил
вот почему я был пчелой
вот почему я был



* * *

предзакатные птицы в полете
ниткой бус в огневой полосе
для кого так печально поете
и в саду насекомые все

для того мы вверху орнитолог
пешеходный топтатель земли
что полет над полями недолог
эту песню себе завели

страшен коршун и ветер нам жуток
насекомых сквозь слезы едим
кто за песню берется без шуток
не бессмертен но непобедим

шестиногие не отвечают
зареклись вероятно навек
да и вряд ли в упор отличают
кто здесь птица и кто человек

потому что малы габаритом
под корой ненадежна нора
как в гробу распростерты открытом
и с родными проститься пора


баллада канатчиковой дачи

внезапно он впал в непонятки
и был на лечение взят
в приют где крутые порядки
лет может быть сорок назад

сестра выдавала таблетки
для восстановления сил
хранил их в бумажной салфетке
и новых исправно просил

в палате лежали больные
от жутких видений крича
с уколами в жопах иные
и не было к двери ключа

психический с фиксой в оскале
сновал среди коек как рысь
а к будке во двор не пускали
друзьям позвонить и спастись

тогда он решил притвориться
нормальным как эти врачи
нащупав где вроде граница
рассудка светилась в ночи

и мир показался понятным
известным как меньшее зло
с жестоким режимом палатным
расстаться ему повезло

он вырвался заживо с дачи
где дух у иллюзий в плену
а может все было иначе
и только казалось ему

что прежняя жизнь продолжалась
что осени краски пестры
и лишь мимолетная жалость
мелькнула в глазах у сестры

когда в простыне выносили
впотьмах санитары труда
чтоб в бедную землю россии
зарыть и забыть навсегда

где так и лежит он ненужный
свою отстояв правоту
и лес полыхает наружный
как фикса у психа во рту


песня желтых повязок

после смерти лун-ди в столице засел дун чжо
и не тратил ума на прелести и прикрасы
в окровавленной памяти долго еще свежо
как они шао-ди волокли крюками с террасы
ни оплакать стихами труп ни на гроб доски
разодрали как тигры отечество на куски

полуотпрыск кастрата нами владел потом
перед кем навытяжку стаи вельмож в лояне
чудеса каллиграфии нам вытворял кнутом
и тела на помостах без счета стелил слоями
человечьей свининой обильно красил столы
только вскорости сгинул и сам у красной скалы

мы ославим его злодеем из страшных снов
конкубин повыгоним вон пощекочем жен вам
не забудем ни этих поступков ни этих слов
разрисуем навек ваше синее небо желтым
мы еще положим последние жизни чтоб
извести охочих до наших глоток и жоп

мы покамест гнием в могилах и жар в груди
остывает веками но пламенем полнится чаша
на престол насрать и дело не в шао-ди
мы столицу вернем и страну которая наша
и ни стона тогда из уст ни в глазу слезы
развернуть знамена
ей гряди лао-цзы