Надя и Славик

                Надя и Славик
 В юности, отдыхая на уральском озере Чебаркуль,  я проводила время с нескучной местной девчонкой по прозвищу «Оторви-да-выбрось». По утрам мы покидали большое красивое озеро, давшее название чудному городку, и шли на другое, не менее красивое озеро Кисегач. Восемь километров пути преодолевались легко и радостно, да и обратная дорога, после шумного, наполненного разнообразными приключениями дня, была не менее приятной. На пути в Кисегач мы встречали молодую влюбленную пару, которую я помню до сей поры, несмотря на множество незаметно пролетевших лет. Оторви-да-выбрось однажды сказала, что живет эта пара в поселке Кисегач, а купаться, в противоположность нам, ходит на озеро Чебаркуль. Должно быть, также как нас, неуемная энергия юности срывала их с ближнего берега и гнала к новым берегам. Покрытые ровным темным загаром, с выгоревшими до белизны волосами, похожие на фотографические негативы, они были очень красивы, шли легко и упруго, всегда улыбались и крепко держались за руки. Однажды мы их не встретили и мне стало грустно, но все объяснилось просто, – в этот день они решили остаться на озере Кисегач и, увидев нас там , поприветствовали как старых знакомых. Весь день они не расставались ни на минуту, весь день разговаривали, спорили и держались за руки. Перед уходом девушка что-то начертила на мокром песке. Когда же они ушли, мы прочитали – Надя и Славик. Больше я их не видела, да и от мелькания прочих впечатлений вспоминала редко.
  Через множество незаметно пролетевших лет я приехала в Чебаркуль и сразу же пошла к подруге моей юности, связь с которой никогда не теряла. Встреча была сердечной, как любая встреча с человеком, делившим с тобой мягкий хлеб юности. С откровенностью, которая, если была, так уже и не исчезает, мы говорили о прожитой жизни. Неожиданно передо мной возникло ослепительное солнце, сосны по обе стороны дороги, розовые в утреннем свете стволы их, стройные загорелые тела, белые волосы и крепко сжатые руки. «А что ты знаешь про ту влюбленную пару, которую мы встречали по дороге в Кисегач? – спросила я. «Все знаю,» – ответила Оторви-да-выбрось. «Так и живут, должно быть, не разнимая рук, в ровной, как тогдашний их загар, старости.» «Нет, – сказала она, – на той же дороге, в то же лето они погибли. Их сбил пьяный водитель грузовика.» Мы помолчали. «Значит они жили, трудились, воспитывали детей, а потом и внуков, только в моем сознании? Зачем все? Что остается, если после мы не можем вспомнить даже имена?» – спросила я. «Не надо вспоминать. Лучше закрыть глаза, подойти и прочитать надпись на мокром песке,» – чуть слышно ответила Оторви-да-выбрось, седая почтенная дама. И мы закрыли глаза, и, подойдя к беспокойным прозрачным водам уральского озера, прочитали, навечно впечатанные в мокрый песок, имена, – Надя и Славик. 
4 апреля 2013 г.