Грустные сонеты

*
А стрелы метко в грудь летят мою,
И не пойму - с земли иль с небосвода.
Передо мной гремит река без брода,
Я беззащитной на юру стою.
Зимой и летом - одинаков хлад...
Не узнаю моей души природу:
Ценившая любое время года,
Душа зашлась и просится назад,
В весну, где ей дарован был порядок,
В тот мир - без потрясений, неполадок,
Где не всходила горькая слеза.
Но... уж давно те рухнули устои,
Из прежнего - лишь в небе бирюза.
И черным стало белое, святое.
*
Теперь не верю, что далече ад:
За жизнью. Он под нашим небосводом.
И опадает плод, и гибнет сад,
Дитё уже мадонне  - неугода.
Да и мадонна - женщина в тряпье,
С куском засохшим, взятом на помойке.
Ей места нет в порядочной избе,
А сыщется, так на тюремной койке.
Не тороплюсь ее к суду призвать:
Она была задумана, как мать,
Но тоже стала неугодой власти.
И чьи-то дети власти - в горле кость:
Она сегодня здесь, а завтра - гость...
Нет для народа большего несчастья!
*
Не всяк - садовник, даже если он
Надел имеет и засеял землю.
Бывает, не взрастит простую зелень.
А, значит, свыше он не одарен.
Так и правитель - зарастет страна,
Коль вместо дела выберет науку:
Держать в кармане царственную руку -
Полезет тотчас сорная трава.
Ей нет предела, выручил бы яд,
Но не подъемен и на это взгляд,
И вот уж гибнут розы близь крапивы.
Но и опять не шевельнет перстом.
Под задернелым скроются пластом
Не только розы - золотые нивы!
*
И чувство, и сознанье смещены:
Был человек, а стал простым предметом,
К колонне приклоненным, безответным,
К кому-то вверх глаза обращены.
Переступая струганый костыль,
Предмет минуем, обойдясь монетой.
В лицо не заглянув, хоть много света.
Летим, полою поднимая пыль.
Не замечаем - нет его давно.
Такое черно-белое кино:
Он часом раньше Богу отдал душу.
И человеком женщина была.
Ладонь тянула и в жару, и в стужу.
Но нам-то что - чужая седина!
*
Ни цели, ни блистательных идей.
Живем, чужому дяде для показа.
Лукавство стало общею заразой,
Герой для подражания - лакей.
Уму и благородству вход закрыт.
Бандит, богач сегодня правят балом.
Всем остальным отказано и в малом.
Избыты и забыты честь и стыд.
И это мы - носители побед,
В конце тоннеля видевшие свет,
Шагнувшие в космические дали!
Не страусы - пора держать ответ:
Кому же мы свою Россию сдали?
И для молчанья времени уж нет!
*
У пахаря темнее поля взгляд,
Натружена и необъятна шея,
По виду он из племени Антея,
Но дух его унижен и помят.
Он не привык к такому ремеслу -
Латать кастрюли и тазы худые.
Но развалились корабли степные,
Последний винтик пущен на блесну.
Повязаны одним тугим узлом,
И низменным присмотренные злом,
Что город, что деревня - в тьме холодной.
И нет уже небесного щита,
И житница уже не плодородна.
Россия миром со счетов снята.
*
Ползет паук по нити серебристой,
Но чуть сорвется звук - его уж нет.
Туда, где, заблудившись, гаснет свет,
Слетит, замрет под плодом стрелолиста.
По камышу над озером мой взгляд
Пройдет, в испуге поспешит вернуться:
Еще немного - берега сомкнутся.
А как плескалось много лет назад!
Что значит - уступить свои границы:
Погаснут родники, замолкнут птицы,
Захватит ряска зеркала предел.
Все отдала бы, зная: только мнится,
Не это милой Родины удел -
Времен Батыя горькие страницы.
2004