Я больше, Жанка, не приду...

                Памяти Владимира Гринчукова

Гнев расходившейся стихии
Не важен так, как чья-то смерть.
Со смертью кончились стихи и —
Не грянул гром, не смыло твердь.

Стоит слепое мирозданье
Слепого крестного отца
С обычной долей невниманья
Теперь — к отсутствию творца,

Как раньше к сложносочинённым
И выстраданным, и нагим,
И проклятым, и обречённым —
Как жизнь, как облако, как дым,

Обычным строчкам вариаций
Обычной ереси людской
О быстротечности акаций,
Звезде, любви такой-сякой

И всякой прочей дребедени,
О чём обычный человек
Не вспомнит от душевной лени
И от ненужности, вовек;

А для тебя — необходимость —
В каштане, в женщине, в игле.
А вот теперь необратимость,
Конечность жизни на земле.

Ты эту землю, как пижамку,
Одел однажды на беду...
- Не надо, Жанка, хватит, Жанка,
Я больше, Жанка, не приду...

Цветёт каштан, роятся пчёлы,
Звезда кукует в вышине,
Сверчки настроили виолы,
Посильно радуясь весне.

Климент гарцует на кобыле,
Лугань подмыла бересклет,
А ты лежишь себе в могиле,
Негромко, скромно, как Поэт.

И только память-каторжанка
Твердит в осколочном бреду:
- Не надо, Жанка, хватит, Жанка,
Я больше, Жанка, не приду...

Весенний дождь стучится в сушу,
Печаль не смоется водой.
Твою мерцающую душу
Помянем с Сашкой Сигидой.

Необустроенность потери
Подобна глетчерному льду...
- Прости меня, ты слышишь, Мери,
Я больше, Мери, не приду.

11.05.2013