Опус -0

Я в бреду, сквозь сон,
Прорываюсь сквозь пелену.
Никогда не буду спасен,
И своих тараканов давно не стерегу,
Ни что не помешает мне улететь,
И никто не посмеет мне лгать.
Ведь я возьму в руки плеть,
И вакуумом позволю стать.
Наши будние часы,
Наша вера и скорбь –
Все это легло на язык,
И больше никогда не спорь.
Возничий слился с Водолеем,
И Дева плачет чумой.
Чужих врагов мы не одолеем,
Станут они заколкой тупой.

***
Покупаю на барахолке
Все свои скудные дни.
И оживающие наколки
Застывают, нужны ли они?
И вперед, не отворяя глаз,
Ты летишь на встречу к Смерти.
Идешь, не подозревая, повышая шанс,
И увидишь, как дьявол нами вертит.
Но все же, след остывает,
Как земля после восхода.
И никто не знает,
Что на конце острога
Чистый и черный алмаз
Сияет, где нет мрака.
И стонет, ведь он знал нас,
Знал, что нет больше знака.
И бежит, не узнавая лиц,
Друзей, врагов и душ.
Все перед ним падают ниц,
Он в искупительных делах сведущ.
Не поможет тебе твое дыхание,
Ведь оно – мертво.
Сотворю из стали я,
Зная, что мир твой,
Каменную статую,
Для тех, кто ищет свой покой.

***
Я убегаю от голоса в горах,
Неизвестного, как грань на рубине.
И все мчатся на всех порах
Изучать таинственные глубины.
Но это означает,
Что я не твой союзник,
Что не могу я лгать,
Проклиная всех за свою кому.
Не обязательно создавать распад,
Не обязательно выходить к дому,
Ведь я, как узник,
Узнавший причины собственной смерти.
И мы исчезаем сквозь картон,
Что яростно исследуют эксперты,
Что желает жить, как Он.
Но не издавая звука,
Не ища лица,
Ты сложишь из яростного стука
 Все приметы немого истца.
Не помогут тебе твои ошибки,
И Ярость в жилах запоет.
Ведь суставы гибки,
Они не смогут заморозить гнет.
И все то же, что было в прошлом,
Заскрипит ржавый поршень,
Ведь судьба его ясна:
Все то, что создает казна,
Не покажет истории болезни.
Мне немного жаль,
Что ты не окажешься полезней,
Чем твоя холодная шаль.

***
Где же ты, моя грусть,
Что же стало с настроением?
И все черви уползли, ну и пусть,
Ведь мне только тяжело от чужого времени.
Я не с тобой сейчас воюю,
Не с тобой сейчас сплю.
Ты не то, что этот сон.
Лучше выпью я пилюлю,
Лучше чем мозги, на счастье сплюнь,
Ибо получится кривой жетон.
Но что же приходить в опасный угол,
Зачем вспоминать фрактальное движение?
Знай, что у меня с этим туго,
Я не угадал очередное брожение.
И снова все слезы,
Попадая в замкнутую слизь,
Покажут радугу, которую увозит,
Не считаясь с долгом, тень, скользящая вниз.
И все мы отстали,
Забыли и истлели.
Забыли то, что кусок стали,
Жизнь забыв, пыль свою стеллит.
Отстали от маршрута,
Искомого нигде.
Это гномы так шутят,
Они проказники в гнезде.
А истлели от жажды,
Ведь она не стала лгать.
И ошиблись мы дважды:
Второй раз не надо было ждать.

***
Сожженное письмо сгорает при холоде ветра.
И мы уже давно разошлись.
Плачут дети черными кусочками фетра,
А матери уже забыли свой каприз.
Но кто-то же должен страдать от света,
Кто-то должен понять, в чем суть.
И три дочери хранителя завета
Устало гордость поднесут.
Мы с тобой ушли при закате мрака,
И в долине снегов возник чарующий бред.
Гипнотический сон, исчезнувший из праха,
Не причинит тебе тот малый вред,
Который давит непосильной ношей.
Не я тебя заставил плакать,
Не я тебя просил расстаться с гнилой кожей,
Слезающей и пытающейся плавать.
Только закрылась дверь,
Только свеча зажглась,
И снова то письмо и теперь,
Зачем? Ведь не услышит оно наш глас.

***
Звуки разбитого рояля
Не дают уснуть мирам.
Боюсь, что тени себя проявят
И сойдут к исчезающим стихам.
Но ты же не сможешь возразить,
Ведь это – моя территория.
Твой личный, мохнатый паразит
Заставит тебя пребывать в эйфории.
И сложности ветра испуганы,
И моя прекрасная долина черна.
Не сможешь ты похвастаться слугами,
Никто не сможет, даже кривая черта.
И не мил твой характер,
В нем – та сладкая падаль.
А ведь я – тот самый мертвый мастер,
Что с невидимой высоты падал.
Но что же мы скажем,
Когда на свете все исчезли?
И вся жизнь пройдет в гранже,
И все двери оказались в кресле.
Вот все, что покажет моя фортуна.
Ведь с ней у нас своя беда.
Она заставила звезду Артура
Сгореть под взглядом стыда.
Никто не вспомнит о ней,
Никто не расскажет о вере.
Никто не станет прятаться сто дней,
Никто не умрет в новом сквере.

***
Замолчи!
Не говори ничего хорошего.
Лишь бросая в друга кирпичи,
Ты пойдешь к прохожему,
Не теряя ни минуты.
Замолчи!
Твои пальцы-лилипуты
Теряются в догадках ночи.
Все, что ты накопила,
Все, что берегла до потери пульса -
Изменилось, осталась лишь могила,
И зайчонок воет грустно.
Замолчи!
Не мешай немому разговору.
Только по мозгу не стучи,
Не придешь к маленькому позору.
Заставляешь ты меня бояться,
Заставляешь ты меня стонать,
кричать, ругаться, биться в припадке.
Нас всего пятнадцать,
И ты не знаешь Бетховена сонат,
Тех, что сердце заставляет стучать в палатке.
Замолчи!
Некто, словно честь,
Сказал: "Сточи
Свой камень, но не весь".
А что тогда?
Что станет с нами?
Со всеми миражами Багдад
Управлять будет над лугами.

***
Стройная и одинокая,
Жизненная и важная –
Это птица, что с холма слетела высокого,
Что пытается воевать со стражами.
Но что же будет, если нет огня,
Нет того звонкого гласа эфирного?
Мы же считаем все по дням,
Где нет корня имбирного.
И вот снова мы слышим звук,
Сами не зная откуда.
И снова цитату напишем вдруг,
С чего-то превратившуюся в удаль.
И вновь птица ко мне обратилась,
Гласом грудным говоря.
Совета моего спросила и забылась,
Как камень на четырех ветрах.
А что я? Что мне сделать?
Я не смогу выть вечно на Луну!
Осталось лишь розу последнюю срезать,
И жить там, где нет зла в большом пруду.