Мой лучший хор

     Шёл второй год войны. Жизнь стала другой. Улицы по вечерам и ночам погружались во мрак,     т. к. не горели фонари, а в домах была обязательной светомаскировка. В любимый парк можно было ходить только днём – по вечерам там было темно и не играла музыка.
Мы, как и все тогда, слушали по радио сводки «от советского информбюро». Если родителей не было дома, то я старалась всё записать. Однажды я не приготовила бумагу и пришлось записывать на чём попало, а это оказались нарды, но папа меня за это не ругал.
    В нашем городе уже был военный госпиталь, переполненный ранеными. Мама ходила туда на несколько часов в день – носила газеты, книги, унесла патефон и пластинки.   
    Тогда же я пошла в первый класс. Наряду с другими предметами  был урок военного дела и специальный класс в полуподвальном помещении, где на стенах висели плакаты: «Родина-мать зовёт!», «А ты записался добровольцем?» и др. Военрук объяснял нам, как вести себя во время бомбёжки, для чего нужен противогаз, рассказывал о различных видах оружия.
    На уроках пения мы исполняли  патриотические и военные песни. Но жизнь шла своим чередом,  и мама повела меня в музыкальную школу на вступительный экзамен для обучения по классу фортепиано. Мне задали несколько вопросов, я правильно отстучала ритм, предложили  спеть,  и я запела не детскую песню, а фронтовую.
         «Когда я уходил в поход  в далёкие края,
          Платком взмахнула у ворот моя любимая»…

Учительница музыки улыбнулась, вздохнула и сказала: «Достаточно, ты принята». Занималась я с большим удовольствием, но готовиться к урокам музыки ходила к маминой приятельнице, т. к. у неё было пианино, а у нас – нет.
    В ту пору из нашего города выселяли немцев. Они в ограниченный срок продавали всё, что нельзя было взять с собой, а также пианино хороших мастеров за небольшую цену. Это были люди, много лет живущие в нашем городе,  и со многими мы были знакомы, а некоторых просто знали. Мама только заикнулась о покупке пианино, на что папа сказал: «На чужом горе наживаться не буду».
    Вскоре папу по долгу службы перевели в другой город, неподалёку от Баку.  Другой город, другая школа, незнакомые одноклассники. Но для меня самым большим огорчением было то, что там не было музыкальной школы.
    В госпитале, в комнате отдыха были столики с настольными играми – шашки, шахматы, домино, лежали газеты и журналы, бумага для писем, ручки и чернильницы-непроливайки. Вокруг сидели раненые. Одни играли во что-то, другие читали, писали письма, а некоторые просто разговаривали друг с другом о чём-то своём.  Но самое главное – на небольшой сцене стояло пианино! Сюда и привёл меня папа вместе с главврачом госпиталя, который представил меня и сказал, что я буду приходить играть на пианино.  Раненые даже обрадовались, но они не знали, что я, проучившись один всего год, умею играть только гаммы, этюды и сонатины.
    На другой день я освоилась и огляделась. Тут были в основном молодые люди, кто без руки, кто без ноги,  кто с повязкой на голове, бледные, худые, с каким-то особенным выражением лица и взглядом. Среди них был пожилой раненый, который после моего очередного урока  спросил: «Дочка, а ты «Катюшу» можешь?».  И посыпались вопросы: «А синенький платочек?», а «Валенки»? «Нет, не могу – говорила я сквозь слёзы – но все эти песни я знаю». «Иди сюда, дочка, - сказал тот, который начал разговор первым – споём вместе». Я подошла и запела тоненьким голоском «Катюшу». Песню подхватили все,  и она понеслась через открытую дверь и окна по всей территории госпиталя. Стали подходить другие раненые и подпевать. Хор был настолько мощным, что прибежала старшая сестра и сказала, что мы нарушаем режим, что пора идти на процедуры и что она, наконец, запрещает это безобразие. Но тут пришёл главврач госпиталя и сказал ей: «Не мешайте, пусть поют».  И мне:  «А ты не бойся, приходи».
    Потом я, придя из школы, наскоро обедала, делала уроки и бежала к тем, которые меня ждали. Сначала я играла свои скучные для них гаммы и этюды, а потом мы пели  разные полюбившиеся им песни. Те, кого выписывали, тепло прощались со мной, благодарили, не знаю за что, обещали, что будут помнить.
    Прошло много лет, кончилась война, но я помню тот самый первый свой хор, самый мощный, самый лучший в моей жизни и никогда его не забуду…
Май, 2013