***

Преступлением станет знание…
Воспоследует наказание,
Выдаст боженька, как аванс,
Необщественный резонанс…

Не проснутся бесцветные статуи,
Патриоты гордятся и ратуют.
За нечистую совесть и ложь,
Чуть-чуть вложишь, и вряд ли вернёшь…

Прём конвейером, за сокращеньями,
«МММ» - как надежда на мщение,
За поруганные девяностые.
И придурками стать, очень просто нам…

Стадо вымышленных гуманоидов,
Рой дефектных пчёл, пьяных андроидов.
Неприкаянных, отмороженных,
В криокамерах замороженных…

Бестолковостью, крепко обняты.
Над землёй страшной дыбою подняты.
Смотрим мы ТВ, любим радио,
Здесь не нужен мозг, жрём и гадим, но…

Для чего, нам тот номер казарменный?
Есть основы, полиция, армия…
Папы в позе, вполне созерцательной,
Лишний кадр, аритмийно-мерцательный…

Числа чётные, проще умножаться,
Двадцать пятые кадры размножатся…
Эй! Зомбированная свинина,
Вспоминай своё «доброе» имя…

Псевдожёны, друзья и работа,
Сверхстабильный приют идиота.
И палата под номером шесть.
Там забавно, и в ней кто-то есть…

Только где-то, кому-то обидно,
Ходишь голый, а срама не видно.
Лупишь в души стальным башмаком,
Тебя крестят святым дураком…

Ты Сизиф! Уважаешь свой труд?
Люди смертны, жрут, гадят и мрут…
Всё бормочут, и мокрое сушат,
Ищут кассы, свободные уши…

Ловят голым крючком на живца.
Откормили себе подлеца.
В пьяной свалке, давно нас убили,
Нас оформили и поделили…

Взяли в рамки, на строгий учёт,
Всем хвала, бесконечный почёт.
Среди камер, прослушек, слеженья,
Нам выказывают уваженье…

В мутном пиве прошедшего лета,
Надпись «СТОП», на дверях туалета.
Тёмный труп на пустой остановке.
Чёрный поп с кистенем и винтовкой…

Кровь красна с голубого экрана,
Джентельмен, а присмотришься – дама.
Безнадёжный, скучнейший номер,
Только жить начинаешь, уж помер…

Почему? Потому что есть уши,
Есть глаза и всеядные души,
Всё есть! Даже любовь, были б деньги,
Так подавимся сладкою ленью…

Обожрёмся враньём и законом,
Переломимся низким поклоном,
Может хватит? Иль всё ещё мало?
Спрячем стыд, затупившимся жалом…