Мы

Сон... Я обожаю смотреть сны и не люблю делить ни с кем свою ночную постель и одеяло. Это только что разве в случае крайней нужды или нищеты. А так... хорошо одной погружаться телом в мягкий матрас, а головой в подушку и не ощущать  какого-либо давления иного физического тела в виде запрокинутой на тебя руки или ноги. Хорошо, когда тебе не мешают спать и ты никому не мешаешь.
Да... Сегодня вот проснулась в четыре часа. Лежала и старалась отключиться. Не помогало. Потом минут пять гуляла по кухне, пила валосердин. Ну а потом  опять смотрела сны и, в конце концов, опять проснулась почти в шесть -- громкий стук удара топора возвестил о подъеме. Все правильно -- "в лесу раздавался топор дровосека", звук которого легко проходил через открытую балконную дверь. "Ну, все, опять Догадины свинину рубят для продажи соседям", -- поняла я и, поднявшись со своего уютного сонного места, вышла на балкон. Внизу во дворе стояли крупный брат застенной соседки Догадиной и сама Догадина -- широкая, неуклюжая, похожая на толстого спанч боба мадам. А рядом, на деревянной "плахе" лежали куски несчастной разрубленной свиньи.
"Уф!" -- выдохнула я в воздух междометие, подумав на этот раз почему-то совершенно беззлобно, как мне надоели эти застеночные Догадины своим постоянным ночным ором, громко работающим телевизором и музыкой с ударниками, которая в прежние годы начинала также звучать с самого раннего утра. Теперь с музыкой стало не так ударно. И слава богу!
На этот раз я просто закрыла балкон и пошла досматривать сны, вспомнив почему-то недавний, совершенно не имеющий к этому никакого отношения, случай.
А была очередная чепуховая история.
В первую субботу, следующую за 9 мая, я, приняв душ, укутывала в ванной свою голову в полотенце и вдруг услышала настойчивые звонки и стук во входную дверь. "Ну что кому от меня  нужно!?" -- трепыхнулась во мне мысль, и я с нежеланием, посмотрев в глазок и никого не увидев, но ощутив удаляющиеся вверх по лестнице шаги, открыла дверь и просунула свою личность в проем.
-- Вам чего!?
-- Мы собираем собрание собственников жилья, -- услышала  ответ от незнакомого презентабельной внешности мужчины лет сорока. -- Выходите через две минуты во двор. Речь пойдет о жалобах жильцов.
"Ну во двор так во двор", -- отметила я для себя, оценочно оглядывая забредшего в наш подъезд чиновника. "Так, симпатичный, подтянутый, хороший очень костюм и лаковые туфли. Короче, есть в нем лоск. Да, именно, лоск! Вот что", -- мелькали в голове у меня выводы, напрашивающиеся почему-то сами собой. А вслух сказала: "Что еще за жалобы? Да и через две минуты не успею -- волосы мокрые".
-- Даю Вам пять минут на сборы. Ну а все остальное услышите, когда придете на собрание, -- произнес мужчина и пошел дальше оповещать соседей.
Как ни  странно, с сушкой волос и одеванием я почти успела уложиться в эти пять минут и выглянула в окно. Внизу почти никого не было. Мой чиновник стоял в обществе одного восьмидесятилетнего жильца. У соседнего подъезда ходил еще один такой же чиновник-красавец. И там были только две бабушки-армянки.
У входной двери я столкнулась с соседкой, которой уже пошел девятый десяток.
-- Ну, что там? -- спросила я.
-- Да все. Собрания не будет. Люди не явились. Пойдем-ка, Лида, домой. Мы и без них сами свои проблемы между собой решаем, -- пришла она к заключению.
" Пожалуй, от этих собраний мало толку,-- размышляла я. -- Хотя мы и должны сами что-то делать, иначе вместо нас все сделают чиновники.  И сделают все так, как им нужно. Но нет кворума -- нет и форума. Ну да и ладно!.."
А уже минут через пять я услышала влетающие в форточку окна вопли проживающего на первом этаже нашего подъезда Коли -- мужчины лет шестидесяти. Я выглянула в окно. Коля был пьян. Шатаясь и размахивая руками, он орал: "Идите сами работайте на ..й! Я без вас все свои проблемы решаю! Б...ь! Сейчас вас всех на ..й перестреляю! У меня дома ружье есть!"
Коля делал некие свирепые выпады и корчил угрожающие гримасы, а чиновники бежали  подальше от нашего дома, что-то еле слышно и интеллигентно произнося.
Коля продолжал разводить руками и потом, успокоившись, прикурил последний раз зажатый в пальцах окурок и, бросив его на землю, растер носком ботинка, а потом уже с каким-то пьяно-задумчивым видом, спокойно произнес: "А костюмы-то у них какие, б...ь! -- и посмотрел на свой костюм пыльного цвета: -- Не то что у меня штаны... Значит, зарплаты хорошие! Не, а туфли-то, туфли у них... б...ь!"
Мне оставалось только усмехнуться про себя: оказывается костюмы и туфли не только я отметила.  Что значит лоск! И все же публику не стоит так раздражать...