Я ехал домой

Я ехал домой, отслуживший солдат,
Очнувшись, как после наркоза.
Я знаю, что мне повезло, и я рад...
Но в сердце застряла заноза.
Да разве забудешь пейзажи войны,
Где гибли и взводы, и роты,
И странное чувство безвинной вины
За то, что и ты не «двухсотый».

Я клятвы своей не забыл – рассказать
Куда нас судьба заносила,
Где вместе с их сыном пришлось воевать,
Как пуля его там скосила.

Все слышали это, конечно, не раз,
Всё зная и всё ж ожидая,
Что будет таким же и этот рассказ,
Но только концовка… иная.
И смотрят на мой камуфляж боевой –
Такой же отмечен наградой,
Как сын их родной. Только я-то… живой,
А он – за могильной оградой.

Хоть ждёт не дождётся родная семья,
Но список ещё не окончен.
Когда проводили в дорогу меня,
Он стал лишь на строчку короче.

Не скрою, когда-то я в детстве мечтал
Увидеть «далёкие дали».
И вот – по приказу с друзьями попал
Туда, где уже воевали.

Красивые горы. Как в райских местах,
Растут виноград, облепиха.
Но мечутся мысли, как птицы в силках,–
Как трудно уснуть, когда тихо.
Не рвутся снаряды, домашний уют…
Закроешь глаза… Будто снятся
Те надписи мелом: «Здесь люди живут»…
И хочется матом ругаться.
Мы люди – не те, иль планета – не та?
Не хочется этому верить.
Две тысячи лет – от рожденья Христа,
А мы… словно дикие звери!

Давайте же клятву друг другу дадим –
На этой земле миром выжить.
Ведь если возьмёмся, то мы победим!
Чтоб больше вовеки не слышать
Тот горестный шёпот на бледных губах,
Что после свинцовой метели,
Прошедшей в каких-то далёких горах,
«Тюльпаны»*
           опять
                полетели.


* «Чёрным тюльпаном» называли самолёт, перевозивший погибших в горячих точках.